— Что вы хотите сказать? Вы что, хотите уехать в другую страну?
— Что там делать, Боже мой! Я знаю… мой дорогой Гийом, что вы на мой счет предприняли некоторые меры, и я очень сожалею, что вы напрасно потеряли время, но вы были не правы, не поговорив вначале со мной… Со своей стороны, я была достаточно скромна… но я хотела вначале убедиться, прежде чем объявлять вам… большую новость. Эту новость я оставила на сегодняшний вечер, и по этому случаю вы видите на мне этот туалет…
— Какую новость? — проворчал Гийом.
— Самую прекрасную, какую женщина может сообщить любимому мужчине. Корабль уйдет без меня, Гийом, потому что я не могу возвращаться к себе. Разве этот дом, такой любимый всеми нами, не является единственным местом, где я могу родить ребенка, которого вы мне сделали?
Грохот затрещавшего стула — Гийом перевернул свой, вставая из-за стола, — как бы подчеркивая невероятное сообщение, прозвучал в комнате при всеобщем молчании. Став сразу серым, хозяин Тринадцати Ветров, задыхаясь, еле процедил:
— Что вы сказали?.. Как вы посмели?
Она подняла на него влажный взгляд, тая от нежной невинности.
— Зачем скрывать? Здесь все свои, и я сказала правду. С этим трудно согласиться, любовь моя? Я беременна от вас…
— Лгунья! Грязная лгунья!
Элизабет, обнажив все свои когти, как кошка, охваченная бешеным гневом, потеряв над собой контроль, бросилась на молодую женщину и свалила бы ее с ног, если бы не мистер Брент, удержавший ее. Готовая убить Лорну, с пеной у рта и глазами, метавшими молнии, Элизабет напоминала Гийому Агнес в ту страшную ночь, когда она заставила его бежать из собственного дома. В ужасе бросился он помогать молодому человеку усмирять ее, пытаясь успокоить, утихомирить, но, когда он захотел обнять ее, Элизабет отскочила с криком:
— Не прикасайтесь ко мне! Я не вынесу…
— Элизабет, прошу тебя! Успокойся! Я уверен, что это неправда.
— Вы тоже считаете меня лгуньей? — произнесла позади него Лорна слишком мягким голосом. — Как вы можете с такой уверенностью отрицать свои действия?
— Я ничего не отрицаю, но если это правда, почему вы мне ничего не сказали, когда я к вам зашел? Правда состоит в том, что вы любой ценой решили остаться здесь, и ваша так называемая беременность очень похожа на то, как несчастные женщины, осужденные на эшафот, пользуются этим предлогом, чтобы оттянуть, по крайней мере, свою казнь…
— Повторяю еще раз, я не была уверена, но… у меня было недомогание, очень характерное… По этой причине я заставила себя подождать…
— Правда это или ложь, не имеет значения, — отрезала Элизабет, не спуская глаз с отца. — Все, что я хочу знать, так это вашу вину в сложившейся ситуации. Так или нет? Короче, она — ваша любовь?
«Да» Лорны и «нет» Гийома прозвучали одновременно, и девушка презрительно улыбнулась.
— Нужно было настроить ваши скрипки! Так «да» или «нет»?
— Нет, — твердо ответил Гийом. — Любовница — это женщина, которую мужчина любит достаточно сильно, что дает ей право владеть его сердцем и чувствами. Твоя кузина не может претендовать на это звание. Теперь… я все же должен сказать тебе правду. В течение только одной ночи, слышишь, только одной ночи, которую я провел в Овеньере, мы… потеряли разум. Может быть, виновата буря… она добавилась к незабываемым воспоминаниям. Я потерял голову и не перестаю об этом сожалеть. Ты слишком молода, чтобы понять… такого рода отношения.
— Моя мать была моложе, однако и она не допускала их. Я начинаю понимать… О Боже! Я чувствовала, что эта женщина принесет нам несчастье, и вы позволили ей совершить преступление: разрушить нашу семью. Хорошая работа… достойная дочери Ричарда Тримэйна!
— Я не вижу, почему я разрушила семью? — заметила Лорна. — Мне кажется, наоборот, я ее увеличиваю.
На этот раз Артур заставил ее замолчать.
— Вам следовало умереть со стыда, — сказал он, — а вы упиваетесь злом, которое совершаете…
— Как великолепно мужчины друг друга поддерживают! Артур! Вы мой брат и тем не менее встаете на сторону вашего отца? Конечно, я виновата, — добавила она с саркастическим смешком. — В ту знаменитую ночь я изнасиловала невинного…
— Я никого не извиняю, но не позволю сделать свой трофей из большого несчастья других! Элизабет права: этот ребенок, если он существует на самом деле или если он появится в срок, нанесет семье непоправимый вред.