Лоцман попросил капитана бросить якорь, потом показал на здание рядом с Тауэром.
— Таможня, сэр! — сказал он, обращаясь к Тремэну. — Мы прибыли, и вы должны приготовиться: за вами придет лодка и отвезет вас в Службу по делам иностранцев, где вам придется ответить на некоторые вопросы…
— Опять! Но я могу добраться на своей лодке!
— Это будет противозаконно! — вмешался таможенник, появившийся из трюма «Элизабет». — Вы должны сойти с судна один, без паспорта и багажа. Я вас провожу… А в это время вашему судну будет отведено место для стоянки.
С высоты своего роста Гийом посмотрел на англичанина, горя желанием выбросить его за борт. Его глаза метали молнии:
— Если бы у меня не было настоятельной необходимости приехать на этот презренный остров, клянусь, что я бы немедленно развернулся и спустился вниз по реке вместе с отливом…
Человек с лошадиными зубами обнажил их в улыбке.
— Мы бы вам этого не позволили, — серьезно заметил он. — Мы не позволяем без достаточного повода кататься по Темзе. Во всяком случае, вы должны ответить на наши вопросы. А теперь следуйте за мной… Да… Совсем забыл! Вы должны заплатить шиллинг за транспорт.
Это было уже слишком! Нагнувшись к самому носу таможенника, Тремэн прорычал:
— А сколько я должен заплатить тюремщику, который заточит меня в подземелье этой чертовой башни?
Как бы демонстрируя свое понимание французского юмора, таможенник обнажил свои толстые красные десны любителя мясного.
— Не такие уж мы злые. Мы лишь исходим из принципа, что всякая услуга должна быть оплачена. Да, не забудьте о своем лоцмане! Это будет…
— Столько, сколько я захочу! Я не нуждаюсь в ваших советах, когда я должен вознаградить хорошего моряка…
Золотая монета, которую он вручил лоцману, заставила таможенника широко раскрыть глаза, но он решил воздержаться от комментариев. Однако теперь он с большим почтением проводил путешественника до лодки, причалившей к наружному трапу…
Через некоторое время — пришлось действительно ждать своей очереди — Тремэн, пройдя через решетчатую ограду большого здания, где находилась Служба, оказался перед чиновником, сидевшим за столом, закапанным чернилами. Прежде чем обмакнуть перо, которое он по традиции держал за ухом, в чернильницу, чиновник задал первый вопрос:
— Какой национальности джентльмен?
— Я француз. Вы не против?
— Ничуть… Ни-и-ичуть, — пропел чиновник.
— Вы говорите на моем родном языке? — удивился Тремэн.
— И еще на двух-трех других языках, но здесь вопросы задаю я. Итак, соблаговолите сообщить мне ваши имя, фамилию, профессию и место жительства для начала.
Гийом сообщил все это, не преминув заметить, что если бы у него был паспорт, то все было бы гораздо проще. Чиновник возразил, что паспорт приезжего у него, но все равно полагается спросить об этом еще раз. Он начал писать с такой торжественностью, как будто подписывал соглашение о перемирии, потом спросил:
— Дата и место рождения?
— 3 сентября 1750 года, Квебек.
Садистский блеск появился в глазах бюрократа.
— В Квебеке? Значит, вы не француз, а уроженец Канады, значит, английский подданный…
Он едва закончил свою фразу. Тремэн, сильно покраснев, нагнулся через стол, схватил чиновника за отвороты мундира и, приблизив его лицо к своему, прорычал:
— Только попробуйте написать это, и я вас разорву пополам, неграмотный дубина! Учите лучше свою историю! Когда я родился, это была Новая Франция, а не ваша колония.
— Не сердитесь! — прохрипел тот. — Это… это… была шутка.
— С Гийомом Тремэном можно шутить лишь тогда, когда он этого хочет! Что касается вашего юмора, то шутите в другом месте!
— Но… пожалуйста, отпустите меня!
Один из путешественников, стоявших позади Гийома, вмешался в их ссору:
— Оставьте его, месье, иначе ни вы, ни я не выйдем из этого здания. Вы еще не ответили на его вопросы…