Обычно, когда собирались эмигранты разговоры шли о прошлой жизни. И о невозможности заработать денег для нормальной жизни. Мы тоже не были исключением. Но мне понравилось одно. О прошлом они рассказывали с грустью. Без выдумок и бахвальства. О потерянной работе и стране они грустили. Но понимали истинное положение. Они просто оказались не нужными людьми. О нелёгкой сегодняшней жизни и отсутствии денег не говорили. Понимали. Изменить что-то они не в силах. Жили, как могли. Только Давид, так звали главу семьи, смотрел на детей и жену грустными глазами. Он испытывал бессилие. Самое страшное чувство для мужчины. Для отца семейства. Печальное перерождение Беллы мной не забылось. Но эти люди мне казались нормальными.
Я предложил Давиду и его жене работать в моей фирме. В глазах женщины вспыхнула и погасла искра надежды. Лицо Давида не изменилось.
— Думал, ты нашёл работу. Порадовался за тебя. А ты повторяешь путь всех эмигрантов. Мечта об удаче? Увы! Так было у всех. Работать в твоей фирме? Это хорошо! Но у нас дети! И есть им нужно сегодня и завтра. А ждать пока твоя фирма заработает денег и заплатит мне зарплату у меня не на что. Извини! Спасибо за приглашение! Но я считал тебя умнее.
Улыбнувшись, я посмотрел на них.
— Здесь ты Давид не прав. Я не фантазёр! На работу вас беру с завтрашнего дня. Тебя, менеджером с окладом в тысячу долларов. Риту секретарём — делопроизводителем с окладом в 600 долларов.
Из кармана, я достал 800 долларов и положил на стол.
— Вот аванс! Платить буду вперёд. За каждые полмесяца. Этого ведь хватит, что бы кормить семью и не гадать заплатят или не заплатят? А ваши тяжёлые и грязные работы востребованы. Вернуться к ним вы сможете всегда. Ну, как? Попробуем?
Давид посмотрел на жену.
— Мы согласны! Большое спасибо!
Тихо произнесла женщина. Задумчиво смотря на деньги. В глазах её зажглась искорка. Робкой надежды. Простившись, я оставил их и ушёл. С кадрами решили. Теперь пора было выводить корабль в реку под названием "бизнес".
На следующий день мы с моими работниками встретились в офисе. Я отдал им ключи от офиса и загрузил работой. Поддерживал имидж бизнесмена. Крутого!
Поручил Давиду заказать визитки для него. Бланки для фирмы и купить нужные канцелярские товары. Дал 400 долларов. Доллары в Израиле любили больше шекелей. В этом они были подобны нам. Но в магазинах цены были в шекелях. Хотя брали и в долларах по курсу. Истинно. Страны побратимы! Израиль и Россия.
У адвоката забрал документы на мою фирму. На счёте фирмы в банке лежало 100 шекелей! Огромная сумма! На целых 20 пачек "Парламента"! Любимой марки наших эмигрантов. Но это было поправимо.
У Давида ещё остались деньги. От данных ему мной на хозяйственные нужды. Я поручил ему заказать неброскую вывеску. Для фирмы. Рите поручил по справочнику созвониться с фирмами-производителями и взять у них предложения. Прейскуранты цен на товары. Перечень ей продиктовал. Мои работники с надеждой и энтузиазмом принялись за работу. А я взял цепочку с кулоном и кольцо с серьгами и отправился к ювелирам.
В нашем городке тоже были ювелирные магазины. Но я решил пойти в самый большой магазин. Поэтому и поехал в Тель — Авив. Полчаса езды автобусом и я вышел на авеню Бен Гуриона. Это центральная улица города. Промышленная столица Израиля. Здесь размещались посольства. Офисы крупных фирм. Представительства компаний. Дорогие магазины и дорогие высотные дома.
В одном из них размещался большой и шикарный ювелирный магазин. Зеркальные витрины и стенды. Обилие золотых изделий. Чувствовалось сразу. Ты попал в царство роскоши и золотой красоты. Я и вошёл.
Ко мне подошла девушка. В белой блузке. Чёрной юбке и чёрных туфлях на высоких каблуках. Улыбаясь, она поздоровалась. И заговорила на иврите. Увы! Мои познания в этом языке были более чем скромные. Я решил не мучиться и заговорил на английском языке:
— Простите! Я хочу увидеть хозяина магазина.
Девушка проводила меня к стоявшему в углу столику. Вокруг него стояли кожаные кресла. Предложила кофе и попросила подождать хозяина. Как я и ожидал. Говорила она на не плохом английском языке. Я сел в кресло. Закурил и приготовился ждать. Через десять минут в зал вышёл не высокий полный мужчина лет 60. Он подошёл к столику внимательно посмотрел на меня и поскучнел.