В силу этих причин он и был на нашей стороне. Но решать, сам не мог. Что делать? Мы не знали. Немного подумав за советом, и пошли к замполиту районного отдела милиции.
Ознакомившись, с обеими версиями, замполит помрачнел. Отчёт о массовом взрыве общественного сознания, взятом им под контроль в райком партии и управление внутренних дел города, он уже отправил. Как быть, теперь?
Объявить 1937 год? Не мог. Партия осудила. А он её член.
Грудь его украшал значок слушателя университета Марксизма-Ленинизма, как оказалось не зря.
По внутреннему телефону он позвонил в паспортный стол и в детскую комнату милиции. Политический нюх не подвёл!
Папа пострадавший, три года назад получил новый паспорт, предъявив справку об освобождении. Отсидел два года за драку в пьяном виде.
Да и в детской комнате услышав фамилию, маленького и доброго сыночка, инспектор, зарыдала в трубку от счастья. Она решила, что монстра отправляют в детскую колонию. Узнав, что ошиблась, горько плакала. Но уже от горя.
Красным карандашом замполит написал на заявлении пострадавшего от нападения банды "статья 206 часть 2 УК УССР". Рядом добавил "сын — специальный учёт МВД, злостный нарушитель".
Грозный его взгляд, обратился на участкового.
— Это что же получается? Враги нашего общества анти социальные элементы оговаривают честных граждан! Но партию не обманешь!
— Виноват! Не разобрался, молод ещё!
Выпалил участковый, восторженно смотря на замполита. И тут же, подумал о себе.
"А вдруг мне за участие в таком громком деле, выделят комнату? Или хотя бы утвердят график, прихода соседей?"
— Учись!
Произнёс замполит. И тут же дал указания:
— Объяснения от свидетелей, к протоколу допроса оклеветанного комсомольца приложишь. Потом вызови этого волка, овцой прикинувшегося. Объясни, что нас не обмануть! Будет продолжать клеветать, заведём уголовное дело! Выполняй!
Вечером я отдал участковому объяснительные записки остальных свидетелей. По возрастающему количеству ошибок можно было выяснить, кто у кого списывал. Как и до этого заявления для райкома ВЛКСМ, так и объяснительные писали списывая. В силу этого и подписи под заявлениями почти не отличались. Уже натренировались!
На этом, инцидент был исчерпан. Я и мои товарищи остались белыми голубками. Людьми, живущими по кодексу строителя коммунизма. Было тогда такое определение поведения и поступков советского человека.
Вечером под бдительной охраной моих надёжных сотоварищей. Около семидесяти добровольцев сознательных бойцов комсомольского оперативного отряда дружинников собрались у танцевального павильона парка культуры и отдыха имени Рыльского. Толпа была впечатляющая!
Обрадованные взгляды инструктора райкома комсомола и участкового инспектора оббежали толпу. Затем они, дублируя друг друга несколько раз, пересчитали бойцов. Сверили результаты и радостно посмотрели друг на друга. Цифра получалась приличной. Благословив нас на борьбу, они удалились по своим делам.
Инструктор занимался на вечернем отделении юридического факультета университета. Инспектор побежал в общежитие. Очень надеясь до прихода соседей успеть с женой решить вопрос роста семьи.
А мы начали борьбу за улучшение криминогенной, обстановки среди общества на вверенной территории. Решали эту задачу очень просто. К десяти часам вечера, плотные цепи, бойцов, изгоняли из парка всех.
Сначала народ противился. Но получив доступное нам убеждение, потирая ушибленные места, ворча, удалялся прочь. В виду нашего численного превосходства никто не сопротивлялся. Подчинялся сознательно. Оставшиеся в парке птички и насекомые вели смертельную борьбу. Как и положено природой. Но в сводки и отчеты это война не вносилось.
Так мы развлекались почти год.
За это время начальник районного отдела милиции и замполит получили несколько благодарностей в приказах начальника городского УВД и грамоты от райкома партии и комсомола.
Участковый инспектор получил отдельную комнату в родном общежитии. Их любознательность и полученный опыт дали результат. Жена родила двойняшек, и их поставили в льготную очередь на получение квартиры.
Я, пресытившись борьбой за общественный порядок, начал сачковать. Остальные, сознательные комсомольцы присоединились ко мне. Всему этому была ещё одна причина. Приближались выпускные экзамены. В стране равных возможностей я мог рассчитывать только на себя. Хотя газеты и телевидение говорили совсем другое.
"Будущее всех нас ждало светлое и радостное! Ибо вам повезло родиться в стране, где у всех есть выбор пути в обществе равных возможностей для всех!" Вот в это я не верил уже тогда. Вопрос учиться или не учиться дальше даже не стоял. Что нужно любой ценой получить высшее образование знал. Пример отца, был перед глазами. А жить хотелось хорошо. Кем быть тоже решил. Конечно военным! Но каким и как? Вот это и был вопрос.