Оттуда я видел ферму Кэсси. А когда я разворачивался, чтобы найти новый теплый поток и подняться еще выше, мне стали видны все знакомые ориентиры: дома друзей. Торговый центр. Школа.
– Не отставай от меня, – сказал Тобиас. – Мы будем следовать вдоль кромки воды. Обсерватория находится на северном краю побережья. Около часа лету.
Мы добрались до океана. Вдоль берега рас полагались скалы, оттуда шли настоящие вихревые потоки, то есть теплый воздух, который поднимается вверх от земли. Лететь с его поддержкой все равно что подниматься на лифте или парить в подъемной шахте звездолета. Воздушный поток поддерживает твои крылья и поднимает все выше и выше.
Это просто фантастика, головокружительное, дикое чувство.
Я поворачивал вслед за тепловым вихрем, следуя за Тобиасом все дальше вверх.
– Нам нужно подняться выше чаек, – учил меня Тобиас. – Иногда морские чайки наглеют. Они могут напасть на ястреба всей стаей, если у них будет дурное настроение.
Было весело. Мы летели на высоте в сотни метров от земли. Далеко внизу на пляже лежа ли люди, на которых было гораздо меньше одежды, чем обычно. Одеваться – это странная человеческая привычка. Люди должны все время быть в одежде. Только на пляже они мо гут носить ее в меньших количествах.
Я этого не понимаю. «Всемирный альманах» не дал мне никаких пояснений на этот счет. Хотя я узнал, что Соединенные Штаты импортируют одежды на 36,7 миллиона долларов ежегодно.
– Следи за тем парнем наверху, – сказал Тобиас.
– Где? Что? – спросил я, прервав свои раз мышления.
– Сокол-сапсан. Может, он высматривает парочку вкусных чаек. Но он может подчитать нас более нежными. Он маленький, но быстрый. Имей в виду.
Я решил не сводить глаз с сокола. Земля – опасное, дикое место. По крайней мере, если ты птица.
Думаю, Тобиасу иногда бывает несладко. Он живет в страхе от таких вещей, которых ни од ному человеку и не нужно бояться. Он потерял свое положение на верхней ступени пищевой цепи на Земле. Канюки хищники, но они же и жертвы. Но, кажется, он смирился со своей судьбой. Может, он даже рад, что стал канюком?
Может, поэтому он так и не спросил меня, что я знаю о его судьбе нотлита?
А может быть, он думает, что я откажусь отвечать или, еще хуже, скажу неправду?
К счастью, сокол не обратил на нас никакого внимания, и мы полетели дальше вдоль побережья. Скоро город остался позади. Пляжи тоже кончились. Береговая линия стала менее ровной, волны, пенясь, с оглушительным шумом врезались в острые обломки скал.
Единственная дорога, извиваясь, шла вдоль береговой линии под нами. По ней ехали автомобили, но вокруг было очень мало зданий. Затем вдали я увидел огромное белое строение.
Вернее, несколько строений. Там было высокое здание с куполом наверху. А вокруг выстроилось несколько больших белых плоских тарелок, направленных в разные стороны. Несколько секунд я не мог понять их назначения.
– Это и есть радиотелескоп? – засмеялся я. – Вы все еще используете дисковые антенны?
– А разве они не подойдут для… для твоих целей? – спросил Тобиас.
– Да нет, подойдут. Они очень даже подойдут, если я смогу добраться до компьютеров. Просто уж очень они примитивны.
– Ты, конечно, не хочешь рассказать мне, что собираешься делать, а?
– Делать? Мы просто летаем, – сказал я.
– Смешно. У тебя вдруг прорезалось чувство юмора. Отлично.
Глава 14
– А может быть, компьютер в том большом здании с куполом? – спросил я Тобиаса, пролетая над обсерваторией.
– Может. Тому обычный телескоп, я думаю. Но центр управления и компьютеры тоже могут быть там.
Я посмотрел своим невероятно зорким птичьим взглядом. В верхней части купола было огромное четырехугольное отверстие. А внутри широкий стеклянный круг. Я засмеялся от догадки:
– Телескоп? Настоящий оптический телескоп? Что он, по их мнению, может показать им?
– Он может показать им краснохвостого канюка и луня, которые летают вместе, озираясь вокруг, как потерявшиеся туристы, – сказал Тобиас. – Если верить Марко, здесь редко работают. Поэтому я не знаю, сколько людей может тут быть. Но нам нужно найти место, где можно сесть и превратиться во что-нибудь полезное и сделать что-нибудь.
– Тобиас. Это ирония? То, как ты спросил меня, что я собираюсь делать?
– Нет, не ирония. Мне кажется, это называется сфальшивить.
– А. Спасибо за объяснение. Почему бы нам не влететь прямо в купол?
– А правда, почему бы и нет? – согласился Тобиас. И полетел вниз.
Мы падали с большой скоростью, пронзая воздух, как ракеты. Сверкающий белый купол летел нам навстречу. Я проскочил сквозь от крытый четырехугольник и резко свернул на право.
Внутри было намного темнее, чем снаружи. Подо мной тянулась невероятно длинная тру ба телескопа.
– Вижу двери внизу. Возможно, это кабинеты, – сказал Тобиас. – Возможно, компьютеры в этих офисах. Если повезет, мы сможем найти пустой.
– Да. Было бы здорово. Но мне нужны пальцы.
– Для…
– Для того, что я собираюсь сделать, – сказал я.
Мы быстро облетели купол внутри. Во время полета я все время ожидал увидеть внизу людей. Но никто так и не появился.
– Здесь ужасно пусто, – сказал Тобиас.
– Да. Кажется, совсем никого нет, – согласился я. – Тобиас, я лечу вниз. Время моего превращения быстро сокращается. Отсюда я пойду один.
– Да. Счастливо. Удачи, старина Акс. Что бы ты там ни задумал, будь осторожен.
Тобиас взлетел вверх и вылетел из купола. Я остался один.
Я медленно полетел вниз к полу. Ниже и ниже, потом сел на стол. Там была консоль управления компьютерами. И никого из людей не было видно.
Я видел открытую дверь, ведущую, похоже, в темный и пустой кабинет. Я взмахнул пару раз крыльями и был уже там.
Глаза луня, как и глаза канюка, приспособлены к дневному свету. В темноте они не очень хороши. Но у луня чрезвычайно тонкий слух. Я смутно видел письменный стол и подлетел, чтобы опуститься на него. Потом сосредоточенно прислушался.
В комнате я был один. Я был в этом уверен. Звуки человеческой речи доносились только из-за стены.
Внимание. Я не мог понять, что это были за звуки, но они, вероятно, шли из одного места.
– Акс! Ты… меня слышишь?
Это был Тобиас. Его телепатическая речь была едва различима.
– С трудом, – ответил я.
– Я на улице. Я заглянул… окно… здесь. Я вижу семь… в комнате, похоже на собрание.
– Да, я их слышу, – сказал я. – Ты не можешь и дальше наблюдать за ними? Дай мне знать, если они пойдут сюда.
– Хорошо. Если кто… покинет… нет, я буду знать… – сказал Тобиас.
– Я тебя едва слышу, – сообщил я. – Собираюсь начать превращение.
– Не… очень хорошо, но пошел…
Мой план заключался в том, чтобы превратиться в самого себя, обрести нормальный андалитский вид, затем быстро перейти в человеческий образ, на случай, если кто-то из людей увидит меня. Но я устал после долгого по лета, а превращение очень утомительно. Если мне придется быстро удирать, то придется снова возвращаться в андалитский облик, и только после этого превращаться в луня.
Мне никогда не удавалось проводить так много быстрых превращений за такое короткое время. И я решил рискнуть и остаться в облике андалита.
Кроме того… если мой план сработает и я свяжусь с моим домом, я хотел бы, чтобы мои родители узнали меня, когда увидят.
Я начал обратное превращение. Оставалось только надеяться, что Тобиас сможет вовремя предупредить меня об опасности.
Несмотря на то что мне нравилось быть птицей, было приятно почувствовать, что у меня снова есть мой хвост. Андалит без хвоста – грустное зрелище.
И как бы зорки ни были глаза луня, они мо гут смотреть только в одну сторону. Как только появились мои глаза на стержнях, у меня вырвался вздох облегчения: я снова мог смотреть во всех направлениях.