Следующей комнатой после кабинета оказалась спальня, похоже, принадлежавшая подростку. Яркая мебель, плакаты, стереосистема, стол с компьютером, еще один плоский телевизор, висящий на стене. Под телевизором еще до черта всего наворочено, приставки какие-то. На полу несколько упаковок от лекарств, понятия не имею от каких болезней. Кровать смята, простыня скомкана. Покрутился в комнате, заглянул в не слишком просторную ванную, вышел.
Вторая спальня выглядела менее обжитой. Гостевая? Хотя… вон вещи набросаны. Женские. Джинсы, топы… кеды у кровати, размер маленький, точно женские. Простыни тоже измяты, в кровати спали и не заправили. Куда все делись? Опять как в Отстойнике, неизвестно куда? А почему бы и нет, не впервой такое видеть.
Тоже сунулся в ванную, зачем-то посмотрелся в зеркало, пошевелил ногой кучку женского белья, брошенную прямо на пол. Удивило количество упаковок от лекарств на столике. Потом пошел дальше. Странное ощущение, беспокоит что-то, а что — не пойму, из-за этого и оружия из рук не выпускаю, хотя уверен, что мне сейчас ничего не угрожает. Не угрожает, но вот как-то… неправильно здесь что-то.
Под ногами пружинящее ковровое покрытие, шаги совсем неслышные. Дверь чуть скрипнула, вышел на галерею, перегнулся через перила, глянул вниз — ничего не изменилось. Вон карабин мой лежит на столе, вон записка. Тихо-тихо.
Следующая спальня была большой, явно хозяйской. Кровать широкая, в деревенском стиле, туалетный столик, на нем, к слову, еще один ноутбук, большой телевизор на стене под потолком. На стенке возле зеркала несколько фотографий в рамках. Осмотрелся, зачем-то сел на кровать. Пошевелил ногами, каблук уперся во что-то. Нагнулся — а там плоский металлический ящичек, явно к полу привинченный, не сдвинешь. Странный ящичек, ни ручек, ничего такого, только выемки… под пальцы, что ли? На среднем пальце окошечко… отпечатки считывает?
Пожал плечами, перехватив револьвер левой рукой, положил пальцы правой в выемки, провел — что-то пиликнуло, крышка отскочила на пружине, открывая внутренность. Опа, а тут у нас был пистолет… только сейчас нет. Два полных магазина лежат, по пятнадцать патронов в каждом было, девятимиллиметровых. Посмотрел на магазины — снизу клеймо «Глок». А самого пистолета нет.
Так, что-то я упустил. Что? Опять что-то неправильно.
Сел на кровать, положив магазины рядом, задумался.
Что меня напрягло?
Стоп, сейф… сейф на отпечаток пальца реагирует, насколько я понял, тогда почему он открылся? Нет, я понимаю, что всякое бывает, ленивый хозяин мог просто не ввести свои отпечатки в базу, или как там все это работает, вот сейф и открывается чьим угодно пальцем, но… что-то еще, что-то еще здесь есть…
Встал, огляделся, подошел к столику. Уставился опять в зеркало на себя — вид вообще-то того… пришибленный какой-то. Затем взгляд перескочил на фото на стене. На первой же увидел двух детей и двоих взрослых. Стоят все вместе на каком-то причале, улыбаются, глядя в объектив. Двухтысячный год, на фотографии дата пропечатана. И это опять не Россия, уверен. Лица очень зна…
— Твою мать…
Я почувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Закружилась голова, звезды перед глазами поплыли. Чтобы не свалиться, вцепился в край столешницы с такой силой, что пальцы свело. Помотал головой — улыбающиеся лица с фото никуда не делись.
Это были мы с Настей. В двухтысячном. С детьми. А дети были похожи на нас, девочка на меня, а мальчик на мать, как обычно и бывает. Сдернул фото со стены, поднес к глазам — все верно, это я. Только в таком месте, в котором я никогда не был и даже с такой прической, которую никогда не носил. Отбросил фото в сторону, схватил другое — опять мы, вдвоем, только… только тут я лет на десять старше чем сейчас. И Настя старше. Детей на фото нет, но фон не узнать трудно — Елисейские поля.
— Ой мля…
Прибавил я малость с возрастом, хоть и не сильно. Седина, морщины уже появились, морда слегка обвисла. Нет, не кайф стареть… Стоп, это что, я сам себя встретить здесь могу? И опять же дети откуда? Мы с Настей до двухтысячного и знакомы не были… мы даже в разных слоях действительности существовали и чтобы встретиться, нам потребовалось провалиться черт знает куда, в прошлое, причем неизвестно чье… а что сейчас?
Потер лицо руками, опять посмотрел на свое отражение, спросил:
— Скажешь-то чего?
Что же получается? Дети не приемные, это по лицам видно. Родиться после двухтысячного не могли, да и на том фото мальчишке лет пять, а девочке больше десяти. Получается, что в каком-то из бесконечного количества слоев действительности мы встретились раньше и поженились? А потом еще и детей наплодили и в Америку почему-то уехали? Я не собирался туда, вроде. Не было таких планов. И не «туда», а уже «сюда», получается.
А это вообще мы или просто… двойники, например? Двойники до отпечатков пальцев? Как так получается? Профессор Милославский, которого я не далее как час назад отправил к новому воплощению, когда-то сказал, что возможно мы дублируемся каждую ничтожную единицу времени, оставляя в прошлом себя прошедшего, но тот «прошедший» дальше живет своей жизнью, все так же дублируясь, и из всего этого получается бесконечное число вариантов действительности. И если мы, например, попадем в слой, в котором живет наше Я, с которым мы расстались секунду назад, то мы даже не заметим разницы, а вот если попадем туда, где нам было, скажем, два года, то разница может оказаться невероятной. Получается, что покойный профессор не врал?
Может именно поэтому мы здесь? Настя не могла пойти со мной в мой слой, там ее не было, а в ее слое не было меня, может быть, и тогда открылся путь туда, в тот слой, где мы существовали вместе?
Существовали? Или существуем?
Мне почему-то кажется, что… в общем, место освободилось. И мы пришли в образовавшуюся пустоту?
Ох-хо-хо… Здесь что-то плохое случилось? Да уж наверное, иначе дороги бы чистили. Или все же как в Отстойнике, просто мир «расслоился» и люди остались в другом слое? А сюда пришла Тьма, ни дна ей, ни покрышки?
Ладно, что гадать? Проверить все надо.
Кстати, и здесь сплошные лекарства. Как-то странно это все. Тут что, все болели?
Схватил с постели пистолетные магазины, бросился в коридор, оттуда в кабинет. Рванул верхний ящик письменного стола, зашарил в бумагах. Ну да, вот, выписка с банковского счета… «Грэнд Маунтин Бэнк», общий счет, «Vladimir Birukov, Anastasia Birukova». Еще вопросы? Ксерокопия водительского удостоверения штата Колорадо… день и год рождения — мои, морда на фотографии — моя. Так, а вот и само удостоверение. Крутил, крутил в пальцах маленький синеватый прямоугольник с фотографией улыбающегося меня — нет, все верно, разве что адрес явно не тот, к которому я привык. Бигхорн Корт, Грэнби, Колорадо. Как я вообще сюда угодил? И еще живу на пленэре, так сказать? На пенсию вышел?
Компьютер пока не отключился, заряд батареи был слабым, но все еще работало. Залез в меню, нашел «Мои картинки», начал открывать папки, помеченные датами. Все есть, даже свадебные фото, сделанные явно в Москве. Это поженились мы, получается… в девяносто шестом, так? Да, вот дата. Значит, все же встретились.
А вот она на аэродроме, еще в России. А это уже явно в Америке. И я с ней. Стрельбище, она, я, дети с нами, дети без нас. Горные лыжи, много фото с ними, а я ведь их терпеть не могу. А тут любил, получается. Странно. Снегоход, мы на нем вдвоем. Интересно, снегоход свой? Это бы сильно помогло.
Попробовал наудачу открыть браузер, но никакой удачи не случилось, интернет не работал. Выключил лэптоп, решив сэкономить остаток заряда, вдруг еще что-то понадобится. Заодно подумал, что явный избыток лекарственных упаковок в доме напрягает. Не нравится мне это все, категорически.
— Ну и куда вы, то есть мы, делись? — спросил я, вставая с кресла.
Обшарил весь дом, обнаружив в гардеробной, что была в хозяйской спальне, кучу одежды почти что моего размера. По росту в самый раз, а вот в ширину можно бы и на размер поменьше. Но это ладно. Решив плюнуть на приличия, все равно у себя дома, получается, переоделся во что-то вроде охотничьего камуфляжа утепленного, натянув на ноги совершенно потрясающие зимние ботинки, идеально совпавшие по размеру. Покрутился, попрыгал — нет, это не мэйд ин Отстойник, это как в сказку попал.