Не будучи мусульманином, Блоквил тем не менее знал о некоторых их порядках. К тому же ему не хотелось выслушивать упреки своего нового хозяина, поэтому ответил вызывающе:
— Когда я попаду на тот свет, я готов отдать часть своей души, Агабек!
Ответ пленного пришелся не по душе родственнику Эемурата. Он разозлился.
— Если тебе так надоело жить, рисовать людей будешь, когда вернешься к себе домой. Но здесь мы не позволим тебе заниматься греховными делами. Мы и сами не ангелы, чтобы еще и твои грехи взваливать на себя.
— Рисовать не грех, Агабек. В Коране тоже не сказано, что рисовать грех…
Последние слова и вовсе вывели туркмена из равновесия. Кривя рот, он сказал:
— А ты не пытайся прикрываться священным Кораном. Ты пришел сюда не для того, чтобы своими рисунками развлекать народ. Кончай болтать и бери в руки лопату. В самом-то деле, честное слово…
Когда ты раб, ты должен беспрекословно подчиняться. Блоквил молча направился к яме.
А детишки разбежались в разные стороны…
Удивительно, хотя Блоквил всё время почти безвылазно сидит в мазанке, он много знает что происходит вне этих четырех стен. Он думает и о том, как любят текинские мужчины ходить на базар и с чем это связано. Те кто имеет деньги и те, кто без гроша в базарный день не сидит дома, а направляется в город. Блоквил знает, что все население Мерва не превышает и двухсот тысяч, однако здесь имеется слишком много базаров и он знает даже как их называют: «Векил-базар», (векил — это племя). «Анна-базар» (т. е. пятничный базар), «Шенбе-базар» (т. е. субботний базар), а самый главный «Хангечен базар»» (в последние годы его ещё называют и Текинским). Одного «Хангечена» было бы достаточно для всего Мервского округа, однако и остальные базары существуют с большим успехом. Наверное в каждом народе есть свои любимые занятия считает Блоквил. Он вспомнил что сегодня воскресенье, а значит самый большой базарный день, и что сегодня аул останется без мужчин. Даже такие серьезные мужчины, как Мамедовез-пальван есть необходимость или нет, едут на базар. Блоквил день Ханчегенского базара считает свободным днем для женщин, которые освобождаются от забот о мужчинах до самого обеда.
Однако Акмарал не воспользовалась базарным днем и отсутствием строгого Эемурада и на улице не показывалась. Но на это была причина, сегодня почти с утра гостит у них сестра жены Эемурада — Аннабиби. Если встретятся три женщины, увлекшись разговором о большом мире наверняка забудут о том, что напротив кибитки, где в тесной мазанке сидит пленный, нуждающийся в куске хлеба. Блоквиля не интересовал смысл женской беседы (сплетни), он заботился о себе. Как бы увлекшись разговором женщины не забыли что-нибудь приготовить, Пирближался полдень, но не было видно, что они заботятся об обеде.
Вдруг Акмарал вышла из дома. В руке ее была чашка, которая давно стала собственной чашкой пленного. В обычные дни, когда Эемурат находился дома, почти всегда чашку Блоквила приносил он сам. Если же Акмарал приносила еду, то чашку она оставляля у порога и быстро уходила., чтобы не дай бог Эемурат не заподозрил, что-то плохое. А на этот раз она оставила чашку у ног пленного и отойдя до двери мазанки остановилась.
Почуяв по запаху, что обед отличается от обычных трапез, Блоквил сказал:
— Чувствую, что сегодня вы приготовили вкусную еду. Благодарю.
— Это в честь гостя приготовлен такой обед. Так что твоя благодарость относится не ко мне. — Сказав это Акмарал сменила тему разговора. — Туркменская тюбетейка идет тебе, Жорж.
— И сама она тонкая и легкая — улыбнулся Блоквил. — Подходящий головной убор даже для летнего Парижа. Одел бы её и там, после освобождения из плена.
— Освободиться из плена, если бог даст, это возможно. А кто мне шить будет туркменскую тюбетейку в Париже. Там таких мастериц нет же.
— Когда ты приедешь к себе на родину, придут наши англы и оденут тебе на голову красивую тюбетейку. Вот увидишь.
Блоквил недоверчиво покачал головой.
Сказав это Акмарал так красиво улыбнулась, что Блоквилу показалось, что из-за этой улыбки всё вокруг засияло. Но это продолжалось не долго. Акмарал, которая будто не шагает, а плавает по земле уже уходила из мазанки. Вся радость, которая окружала хозяина мазанки тоже уходили вместе с ней. Хотя Блоквил был голодным, он долгое время смотрел вслед за Акмарал, не обращая внимания на вкусно пахнущую чашку.