— Все это не так просто, — сказал Дрейер. — Примите во внимание тот факт, что, хотя Джандро понимает, что мы из другого мира, он считает, что мы знакомы со всем этим. Видимо он считает, что эти вещи знакомы всем гуманоидным существам. За этим может быть научно обоснованная причина.
— Какая? — спросил Андервуд.
— Я не знаю, но я собираюсь это выяснить.
Джандро ждал их, когда они вышли. Он показал им на стол, где была приготовлена и ждала еда. Для Андервуда и Илии это была странная трапеза, потому что они не могли общаться с хозяевами. Файф и Терри постепенно вступали в диалог. Гости испытывали неудобства из-за негабаритной мебели, посуды и столовых приборов, но хозяйки старались как могли гостям в этом помочь. Чопорная сдержанность двух женщин к концу трапезы исчезла совершенно и, казалось, они стали воспринимать землян, как старых знакомых, зашедших в гости. После обеда Джандро сказал:
— Я полагаю, вы хотели бы увидеть нашу резу и установку абасы?
Не демонстрируя своего непонимания, Дрейер перевел коллегам этот вопрос.
— Я готов увидеть все, что можно увидеть, — сказал Андервуд, думая, что время у них еще есть, нужно дать земному флоту отлететь подальше.
Они вышли из дома и пешком пересекли город. Джандро привел их к одной из красивейших жемчужин этого сверкающего города, — к большому зданию кроваво-красного цвета, стоящему отдельно от других конструкций.
— Я хочу объяснить, — сказал Джандро. — Это место моей работы. Я установщик. Сегодня я не работаю, но операции проводятся, так что вы сможете оценить наши методы, а также материнскую плоть абасы.
Он провел их по извилистым коридорам великолепного сооружения из стекла. Андервуд заметил, что каким-то образом блестящие полы обладали высоким коэффициентом трения, не теряя при этом своего блеска. Они вошли в помещение, которое образовывало небольшой амфитеатр, в некоторых отношениях похожий на операционные амфитеатры земных больниц. С некоторым шоком они обнаружили, что это было именно операционной. Они заняли места у защитных перил. Под ними, на столе, где работала пара хирургов, лежал младенец с большим разрезом на животе. Один из хирургов достал маленький мясистый орган из ближайшей ванны и умело вставил его в разрез. Они с завороженным изумлением наблюдали, как орган был пришит на место, крошечные кровеносные сосуды срастили, а соседние органы присоединили к новому органу. Илия, схватив Андервуда за руку, прошептала:
— Они прививают те странные органы, которые мы не идентифицировали. Они вообще не рождаются с ними!
— Но где они их берут? — пробормотал Терри. — Может быть, поэтому они вынимают их после смерти — чтобы использовать их снова. Но это не может быть потому, что они их маринуют. Я сдаюсь. Это слишком сложно для меня.
Глаза Илии были устремлены только на умелые руки внизу, которые творили такие чудеса с живой тканью. Лишь однажды она глянула в сторону — лицо Джандро было спокойным. Илия вспомнила слова Джандро «Я установщик». Если он проводит такие же операции, то значит он может дать фору величайшим хирургам Земли! Операция была долгой. Когда два хирурга закрыли разрез, они начали аналогичную операцию у основания мозга, пересадив и туда фрагмент бесформенной плоти. Земляне не могли понять, как младенец мог выдержать шок от такой радикальной операции, но, если верить своим глазам и словам Джандро, это делалось каждому ребенку, рожденному на луне. Джандро сказал:
— Вы видели нашу технику. Как она соотносится с вашей?
Дрейер уклончиво кивнул:
— Очень похоже, за исключением того, что мы сочли более целесообразным не проводить операцию на мозге.
— Ты имеешь в виду абасу-три? Так вот в чем дело. Я буду откровенен. Я пытался обнаружить вашу эпталию сразу как только вы прибыли и не мог. Я задавался вопросом о причинах такого явления и думал, что вы каким-то образом мешали мне ее обнаружить. Хотя все считают, что это не возможно.
— Да, — глубокомысленно ответил Дрейер. Он перевел разговор своим товарищам и заявил:
— Мы не сможем долго морочить ему голову, но я не думаю, что было бы хорошей идеей раскрывать отсутствие у нас этих органов. Джандро уверен, что они должны быть у всех гуманоидов, и он сочтет нас недочеловеками, если узнает об этом.
Андервуд пришел к выводу, что визит к этим людям является пустой тратой времени, однако за те несколько часов, что они провели вместе, у него возникла довольно сильная симпатия к Джандро. Он почувствовал в Джандро родственную душу, его бунт против условностей своего мира, был сродни чувству которое Андервуд испытывал к обществу Земли. И ему хотелось за время их совместного нахождения на планете Драгборов познакомиться с Джандро поближе.
После того, как ребенка закончили оперировать, Джандро заявил:
— Вы должен увидеть мать-плоть. Это займет всего несколько минут. Она бессмертна и в наших исторических записях ничего не говорится о том, как и когда она у нас оказалась.
Он по извилистым коридорам привел землян к двери, которая открылась только после сложной кодовой процедуры. Заходя внутрь, они заметили, что стены были толщиной почти полтора метра из цельного стекла свинцово-серого оттенка. Джандро пояснил:
— Такая защита необходима, чтобы уберечь мать-плоть от стихийных бедствий и от тех безумцев среди нас, чья страсть — разрушать. Никакая сила, о которой мы знаем, не сможет преодолеть эту защиту.
Андервуд догадывался о значении этого названия, но о природе вещества догадаться было невозможно. Бункер, в который они вошли, был большим, оборудованным как лаборатория, с деревянными и стеклянными приборами повсюду. В центре находился большой прозрачный куполообразный контейнер около шести метров в диаметре, наполовину заполненный странной формы массой, по большей части сероватой, пронизанной багровыми прожилками красного цвета. Масса пульсировала, как живой спящий организм, плавая в густой, похожей на суп жидкости.
— Это наша мать-плоть, — сказал Джандро.
Илия слегка вздрогнула при виде этого зрелища:
— Это выглядит… напоминает огромную раковую опухоль.
К куполу подошел техник, неся инструмент с длинной ручкой, который был им только что вынут из стерилизатора. Он открыл отверстие в куполе, резко воткнул инструмент в плавающую плоть и провернул его там. Масса задрожала, дернулась. Техник вытащил из контейнера инструмент, на конце которого находился шар, вырезанный из глубины массы. Образовавшаяся в результате процедуры рана медленно закрылась, и густая темная кровь перестала течь. Техник сбросил с инструмента шар в контейнер и перенес его через комнату к одному из нескольких сотен похожих на клетки блоков.
— Видите, — сказал Джандро. — Первобытная плоть вырезается и помещается в формирующую коробку, где хирургические манипуляции и облучение вызовут образование специализированных клеток, которые превратят ее в одну из трех абас.
— Я бы поклялась, что это раковая ткань, — сказала Илия. — Какова бы ни была цель этих странных органов, развившихся из нее, возможно, этим людям удалось усовершенствовать мутацию, с которой природа боролась на Земле в течение тысяч поколений.
— Но какова может быть цель этого? — потребовал Андервуд. — Какие способности дают эти органы, которыми мы не обладаем? Сравнивая нас с Джандро и Демарзулом, я не вижу способностей демонстрирующих результаты работы этих органов.
— Кто знает? — сказал Дрейер. — Но я верю, что Иллия может быть права. У нас раковое образование имеет все признаки дикой мутации, от которой страдают люди, но похоже здесь совсем другое дело. Возможно, с Джандро на борту корабля мы сможем выяснить, что делают эти органы.
Они вернулись в дом Джандро. Там Джандро попрощался со своей матерью и сестрой. Они казались странно равнодушными к тому, что должно быть событием огромного значения в их истории, подумал Андервуд. Джандро сел на скутер позади Андервуда. Они поднялись высоко в воздух и взяли прямой курс на то место, где лежал «Лавуазье». Джандро ничем не показал, что такой полет был для него необычен. Через несколько минут они заметили корабль и членов экипажа находившихся снаружи, некоторых довольно далеко от него. Сделав круг, они приземлились и поставили скутеры в гараж. Подошел Мейсон и доложил обстановку: