— Корабли! — воскликнул Андервуд. — Ты был прав, Дрейер. Это не могло быть ничем другим.
— Это замечательные находки с археологической точки зрения, — сказал Терри, — но на них мы вряд ли найдем то что ищем, потому что они, по виду, являются сугубо коммерческими судами, а не военными кораблями.
— Это еще как сказать, — сказал Андервуд. — Если было такое состояние галактического беспорядка, как конфликт между сиренянами и Драгборой, возможно, все коммерческие корабли были вооружены.
— Это люк? — спросил Файф, указывая вверх. Андервуд посмотрел в направлении луча фонарика археолога. И в этот момент, они оказались со всех сторон освещенными ослепляющими потоками света. В их ушах резко зазвенел голос:
— Именем Демарзула Великого! Стоять, бросить оружие!
Осознание чудовищной ошибки обрушилось одновременно на голову каждого из них, с такой же своей сокрушительной силой, как удар молота. — Они не предусмотрели оставление на планете засады. Они недооценили Демарзула!
Андервуд, увеличив до максимума мощность микрофона, крикнул, предупреждая всех, кто оставался на корабле и был в городе:
— Я Андервуд. На нас напал гарнизон Демарзула. Защищайтесь,как только…
Смех в наушниках прервал его крик:
— Они не в состоянии защищаться, так же, как и вы. Неужели вы могли думать, что сможете перехитрить всезнающий разум Великого? Он будет рад видеть тех, кто осмелился состязаться с ним. И он будет доволен своими слугами за то, что они поймали вас.
Андервуд не мог видеть говорящего, потому что кольцо огней ослепило их, но теперь одна из фигур в скафандрах вышла вперед и в свете других фонарей властно жестикулировала:
— Возвращайтесь на свой корабль! Мы немедленно вернемся на Землю, как только всех вас соберут. Не думайте о побеге. Нас в этом городе в десять раз больше, чем всех вас, а еще наши люди стоят на страже и в других городах. Наш флот уже уведомлен о нашем успехе, и они немедленно вернутся, чтобы сопроводить нас обратно.
Говорил явно землянин, но в его голосе была такая интонация, какую семантически тренированный, чувствительный слух Дрейера никогда раньше не слышал ни у кого на Земле. Эта интонация испугала Дрейера, он ощутил разливающийся внутри себя холод. Андервуд тоже почувствовал это, и пытался оценить последствия, к которым может привести появление на Земле людей с такими голосами. Говоривший грезил великой и могущественной судьбой, которая суждена ему и всей расе землян, судьбой сияющей, не ограниченной реальностью. И в этом великом и иллюзорном сне все существа, кроме него самого и его избранного бога, превратились в ничтожества. Это был голос и мечты сумасшедшего. Никто из остальных его людей не произнес ни слова, они как прилежные пастухи, гнали ученых пешком обратно по длинному склону, пятеро конвоиров во главе с начальником умчались на скутерах вперед.
Оказавшись на поверхности, Андервуд увидел, что сопровождают их два десятка Учеников Великого. Он надеялся, что, возможно, некоторым другим группам повезло больше, чем им, но это было маловероятно, поскольку ученые были совершенно не готовы к нападению, которое было тщательно спланировано, несомненно, с помощью карт, предоставленных Демарзулом. Подразделения гарнизона были размещены во всех стратегических точках, которые ученые будут исследовать.
Андервуд с товарищами медленно шли к «Лавуазье» и видели, как конвоировали другие группы ученых. Корабль уже был захвачен. Это было нетрудно, предположил Андервуд. Приближающиеся фигуры были приняты за возвращающихся ученых. Внутри корабля, куда захватчики врывались через шлюзы с оружием наготове, у ученых было мало шансов.
Андервуда с товарищами четверо охранников, держа оружие наготове провели в шлюз, где передали их другим, которые ждали их внутри корабля, а сами вернулись наружу. Шлюз был закрыт и ученым было приказано снять скафандры. На лицах Учеников Великого Андервуд не увидел ни каких человеческих эмоций, только свет фанатизма, тускло сиял в их глазах. Илию увели, видимо, чтобы запереть в отдельной каюте. А их четверых затолкали в другую и звук запирающейся двери был последний ударом, похоронившим все их надежды. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Наконец Терри мрачно усмехнулся.
— Похоже, на этот раз нам крышка, не так ли? Даже если бы мы смогли найти выход из этой крысиной ловушки, линкоры флота уже на пути сюда.
Прошло достаточно много времени. Каждый из них ушел глубоко в себя. Андервуд, сидя на стуле в углу каюты, задавался диким вопросом, не обладал ли Демарзул такими способностями, что мог знать о всех их передвижениях. Все с ними произошедшее наводило на эту невероятную мысль. Файф, рухнувший на койку, лежал с открытыми глазами ничего не видя вокруг. Терри беспокойно ерзал, сидя на полу. Дрейер стоя у вентиляционной решетки курил очередную сигару и на его лице было такое жестокое отчаяние, которого Андервуд никогда раньше там не видел.
Андервуд вдруг поймал себя на том, что напрягается, пытаясь распознать звуки смутно доносящиеся в комнату. Как будто кто-то внутри его заставлял это делать. Был один звук, который выделялся среди всех остальных, но это был не скрежет ног по стальному полу, не стук закрывающихся и открывающихся дверей. Скорее, это был звук голоса, такого далекого, что его едва можно было расслышать. Это звучало на пороге его сознания в течение нескольких минут, прежде чем он осознал, что скорее всего это ему не кажется. Он посмотрел на каждого из остальных — слышат ли они это? Затем впервые различил слова:
— Чужаки с Земли, — голос был слабый, призывающий.
Андервуд резко встал. Терри повернул к нему голову:
— Ты тоже это слышал?
Андервуд кивнул:
— Я мог бы поклясться, что в этой комнате кто-то говорил.
Пока они вопросительно смотрели друг на друга, в центре комнаты появилось что-то непонятное. Оно колыхалось и извивалось, как будто это было изображение на простыне, развеваемой ветром. Затем картинка приобрела устойчивость и они увидели высокого человека с медной кожей.
— Джандро! — воскликнул Андервуд. Изображение померкло и снова заколебалось.
— Как это может быть? — пробормотал Файф.
Андервуд понимал, что на самом деле Джандро здесь нет. Это было не более чем наведенная реальность в их собственном мозгу, но ведь все они его видят и слышат. То, что Джандро каким-то странным образом общался с ними, не подлежало никакому сомнению, но то как это происходило было совершенно непостижимо.
— Я не знаю, слышите вы меня или нет, — раздался в их головах голос Джандро. — Я вижу и слышу вас, и ваши действия указывают на то, что вы осознаете мое присутствие. Я общаюсь с помощью абасических чувств. Теперь я знаю, что вы не обладаете абасическими органами. Вы, конечно, не люди, потому что люди не могут жить без абасы. Доказательством того, что вы ими не обладаете, для меня стало то, что вы позволили заманить себя в ловушку и захватить в плен. Я не мог понять ваших действий, потому что почувствовал ваших врагов в тот момент, когда ваш корабль коснулся поверхности планеты.
При этих словах Джандро у Андервуда мелькнула мысль: «Так вот что означали его странный взгляд и вопросительное выражение лица, когда мы вышли из корабля!»
Джандро продолжил:
— В наших древних мифах и легендах говорится о таких существах, как вы, животных, которые могут жить без абасы, но в них нет упоминаний, что они могут обладают интеллектом, а вы его демонстрируете. Давайте заключим с вами сделку. Вы поможете мне и моему народу освоить древнюю науку наших предков в обмен на мою помощь в победе над вашими врагами. Вы готовы это сделать?
— Где ты находишься в данный момент? — спросил Андервуд на языке Земли.
— Вы можете понимать А-мысли, но я не понимаю ваш язык. — сказал Джандро.
— Ответ может быть только один, — обратился к своим Дрейер. — Не так ли?