Андервуд знал, как это уничтожение археологических сокровищ повлияет на Файфа и Терри, но более важной была потеря любого шанса найти оружие. Он опять посмотрел на светящийся пузырь силовой оболочки «Лавуазье», — единственную неповрежденную вещь во всем этом огромном городе, и его поразила мысль, что он — по крайней мере, его чувства — прошел сквозь непроницаемую силовую оболочку, а это теоретически невозможно! Внезапный страх. — Сможет ли он вернуться обратно? Как он вообще преодолел барьер? Было математически невозможно, чтобы материя или энергия могли проникнуть через него. Неужели его чувства не являлись ни материей ни энергией? Он рванулся к пузырю, ожидая удара — и ничего не почувствовал. Затем он прошел, осматривая внутреннюю часть оболочки и корабль внутри нее. Его разум горел от осознания важности своего открытия, когда он ворвался в рубку управления. Кроме Дрейера там было много народа. Мейсон с помощниками пытались заменить некоторые зонды теперь, когда атака на корабль прекратилась.
— Мы нашли это! — крикнул Андервуд. — У нас есть оружие, которым можно победить Демарзула!
Илия вскрикнула, — для ее измученной адской операцией нервной системы это было слишком. Мейсон в ужасе закричал:
— Андервуд! Где ты?
— Мы можем ударить по нему, где бы он ни попытался спрятаться, — заявил Андервуд, — независимо от того, куда Демарзул попытается сбежать, я найду его. Нет такого места во Вселенной, где он мог бы спрятаться от меня!
17
Физическое тело Андервуда медленно оправлялось от тяжелого шока, вызванного операцией. Однако он был невосприимчив к этой боли, потому что обладание абазическими чувствами было похоже на обладание другим телом. Он мог закрыть все обычные людские каналы восприятия и существовать пользуясь, только абазическими органами.
Пока флот огибал планету, проводя бесполезные разрушения, Андервуд тренировался в использовании своих новых способностей. Постепенно он получал представление об их свойствах и некоторых функциях. Абаса-три была органом чувств, расположенным в основании его мозга, она обеспечивала все обычные человеческие чувства, только радиус действия был очень необычным, и были еще кое-какие отличия которые он обнаружил, выйдя за пределы корабля. — Он не ощущал ни межзвездный холод, ни жару, ни вакуум. Дор-абаса была органом связи, но она работала только в сочетании с абасой-три для передачи информации и ощущений тепла, холода, света, звука. И эти же два органа были способны нести быструю и бесшумную смерть. Как это происходило, было величайшей загадкой, которую Андервуду предстояло разгадать. Он пытался это сделать, экспериментируя со специально созданной искусственной нервной системой, пытаясь разрушить ее электромагнитные поля, и обнаружил, что это с каждым разом ему удается все лучше. Полного понимания того, как это разрушает нервную ткань не было, но это могло подождать, сначала нужно навести порядок на Земле. Третий орган, сеа-абаса, была самым странным органом из всех. Тесно связанный с двумя другими нервными каналами, он, тем не менее, не имел очевидных функций. Джандро называл его вместилищем жизни. По-видимому, драгборы верили, что все, составляющее личность, может быть втянуто в сеа-абасу, когда приближается смерть. Тысячелетия назад искусство воссоздания новых личностей с использованием сеа-абас, — процесс, представляющий собой буквальное воскрешение, было утрачено, но Драгборы жили в надежде восстановить забытые знания. Это было объяснением сохранения ими сеа-абас, каждая семья обладала обширной коллекцией органов своих предков со времен изгнания их из родительского мира. С каждой смертью сеа-абаса религиозно удалялась и сохранялась.
Андервуд чувствовал себя каким-то древним гладиатором, готовящимся к битве на арене, но никогда еще ни один гладиатор не сражался за такой приз. Никто лучше его самого не знал, что в тот момент, когда он столкнется с Демарзулом и бросит вызов сиренианцу, он может столкнуться с равными и, возможно, превосходящим по силам врагом, поскольку Демарзул был опытнее.
На корабле под руководством Андервуда создали оборудование, на котором пытались моделировать поля воздействующие на искусственную нервную систему также как Андервуд со своими новыми органами. Оборудование потребляло кошмарное количество энергии и было совершенно неэффективным, действовало похоже, но очень слабо. И Андервуд обратил внимание, что этот слабый разряд был поглощен его дор-абасой. Оказывается этот орган обладал способностью поглощать негативные, разрушительные энергии. Древняя драгборанско-сиренианская культура, очевидно, обладала дор-абасой, в качестве защитного органа против таких атак. А драгборы вероятно научились как-то преодолевать эту защиту у сиренианцев. Теперь Андервуду стала понятна фраза из документа, оставленного другом Тошмера:
«Наша защита была малоэффективна. Сначала одного затем другого, а потом смерть стала поражать операторов десятками».
Речь шла именно об этом — дор-абаса драгборов стала работать гораздо эффективнее, чем у сирениан. Так может и у меня она эффективнее чем у Демарзула? — Подумал Андервуд.
Еще одно беспокоило Андервуда. Хотя ученые «Лавуазье» почти полностью потерпели неудачу в своих попытках создания искусственного абасического оружия, но ведь кое-что у них получилось. А вдруг на Земле под руководством Демарзула в этом добьются успеха. Хотя вряд ли, ведь Демарзул, несмотря на его обширный запас научных знаний, был всего лишь диктатором, политиком. Он не был ученым.
На третий день после операции Андервуд смог физически подняться со своей постели, хотя с помощью абазических чувств он все это время наблюдал за работой в лаборатории. Его силы росли с каждым часом, это было ошеломляющее ощущение. Он чувствовал слабые намеки на то, что абазические органы обладают и другими свойствами, но с ними экспериментировать он не решался. — Будет достаточно времени, когда они достигнут Земли.
За боевым флотом тщательно следили. Бессмысленное разрушение древних городов было завершено. Наблюдатель сообщил, что корабли разворачиваются и возвращаются в направлении «Лавуазье».
— Нам лучше отправиться в космос, — сказал Андервуд. — Нет причин оставаться здесь дольше, чтобы они снова сожгли все наши зонды. Они могут попытаться послать требование о капитуляции или что-то в этом роде, но давайте будем в космосе, где мы сможем маневрировать.
«Лавуазье» поднялся с поверхности планеты и направился к Земле, находящейся более чем в девяноста миллионах световых лет. Силовая оболочка вокруг корабля сверкала в космосе, как вспыхнувшая сверхновая. Флот устремился за ними в погоню.
Физическое тело Андервуда осталось сидеть за штурманским столом, но сущность его покинула корабль. Двадцать могучих линкоров уже догоняли «Лавуазье». Андервуд направился к ближайшему из них и вошел через корпус.
Это был гигантский флагман, «Создатель». Ученики, составляющие его экипаж, были не те пресыщенные развлечениями, разочарованные в жизни люди, составляющие большинство населения Земли до прихода Демарзула. Это были ревностные фанатики, вдохновленные новой идеей. Это пугало Андервуда. Это была безумная, отчаянная, нездоровая идея. Он подумал, что даже после смерти Демарзула идея может не исчезнуть. Демарзул может стать мучеником и еще долго жить в умах последователей. Так скоро идею, эту заразу, не выведешь.
Андервуд, двигаясь среди своих врагов, слышал замечания, касающиеся «Лавуазье» и его обитателей. — Богохульник и неверный были самыми ласковыми произносимыми терминами. В рубке управления адмирал совещался с капитаном флагманского корабля.
— У нас есть приказ, капитан Монтроуз, — говорил адмирал. — Уничтожение корабля и всех его обитателей должно быть полным.
— Значит, пленных не брать?
Адмирал кивнул:
— Приказываю, всем кораблям одновременно провести атаку, применив новую систему нейтрализации силового поля, ее сборка наконец-то завершена.
Андервуд замер при этих словах. Неужели у них появилось какое-то ужасное средство делающее силовую оболочку бесполезной? Это же единственная защита «Лавуазье», ведь проекторы «Потоков Атомов» были у каждого из двадцати кораблей эскадры и даже более мощные, чем у него. Судя по словам адмирала, оружие новое, еще не опробованное. Может не сработает? Он все еще не верил, что что-то может разрушить силовую оболочку, ведь это теоретически не возможно. Если это произойдет, то это означает конец цивилизации, которая для своей защиты полагалась только на силовую оболочку.