Раздались приказы. Наэлектризованная боевая обстановка. По всему флагману разлилось нервное напряжение. Каждый член экипажа флагмана жаждет убивать, убивать, убивать! За сложными пультами устанавливалась последовательность подачи энергии, производилась фокусировка излучателей на удаленной цели, — на беспомощном лабораторном корабле.
Андервуд помчался к далекому «Лавуазье», чтобы посмотреть, какой эффект произвела эта атака. Силовая оболочка вокруг корабля светилась слабой розоватой аурой двадцати лучей, которые сходились на нем. Затем внезапно блестящая оболочка стала красной в одном месте, когда силовое поле ослабло. Андервуд понял, как достигается нужный врагам результат. Силовая оболочка не разрушилась, это невозможно, но она стала вращаться. Что вызвало огромный поток энергии через генераторы на борту «Лавуазье» и вскоре они сгорят, тем самым не станут создавать силовую оболочку. Корабль станет беззащитной добычей «Потоков Атомов» противника.
Андервуд с бестелесной скоростью вернулся к «Создателю». Там, в глубинах корабля, он нашел Главного Оператора, который направлял эти лучи в сторону «Лавуазье». Со всей мощью своих новых органов, он бросил разрушительную волну энергии в нервные каналы этого человека. Мужчина резко выпрямился перед своей панелью, неуверенно пошатнулся и упал на пульт в лабиринт переключателей. У Андервуда не было времени осознать, что он почувствовал, совершив свое первое убийство с помощью абазических органов. Так, скорость вращения силовой оболочки «Лавуазье» уменьшилась. Андервуд перешел в тот отсек корабля, где мощные проекторы «Потоков Атомов» ожидали свою добычу. Он тщательно расширил полномочия Дор-абасы. Это было почти так, как если бы он нащупал путь по нервным каналам разума оператора в глубины его мозга и стал там хозяином, стал отдавать команды:
«Цель — соседний корабль».
Оператор беспрекословно покрутил колесики, которые сдвигали излучатели. Они остановились на ближайшем корабле флота.
«Огонь!».
Пальцы оператора повернули переключатель. Поток атомов хлестнул в космос, разорвал на куски соседний корабль, которые полетели в разные стороны, врезаясь в другие корабли, повреждая их, сбивая с курса. Комнату наполнили истерические крики оператора, который все это натворил.
— Я этого не делал! — кричал он. — Что-то заставило меня! …
Но некоторые корабли все еще атаковали «Лавуазье». Андервуд не знал, как долго «Лавуазье» сможет продержаться. Он поспешил к ближайшему кораблю, отыскал камеру управления огнем, нащупал нужный путь по нервным каналам оператора и тот развернул излучатели. На этот раз целью был могучий флагман. Оператор ахнул от ужаса, когда в поле его зрения появился титанический корпус, но его руки с безошибочной точностью переместили излучатели точно в центр цели. Его пальцы повернули переключатель. Бззвучно цветок пламени возник там, где только что был космический левиафан. Обзорные экраны всего флота отключились, защищаясь от этого ужасного светового потока. Лучи атакующие «Лавуазье» пропали. Остались восемнадцать ошеломленных кораблей. Андервуд распространял свои силы, пока не охватил весь флот. Он заговорил, и его голос был услышан каждым человеком на этих могучих кораблях:
— Люди Земли! — Вы присягнули на верность Демарзулу, сиренианцу, из-за его могущества. Теперь вы поклянетесь в верности силе, которая достаточно могущественна, чтобы стереть Демарзула с лица цивилизации. Я убил ваших товарищей, находясь прямо посреди вас, уничтожил два ваших самых могучих корабля — и никто из вас не видел меня. Вы не знаете, где я сейчас, как я оказался среди вас и как получилось, что вы все одновременно, каждый человек на каждом корабле, слышите мой голос. Вы предали свой род людской инопланетянину, который разрушал миры и Галактики. Вы величайшие изменники в истории человечества. Что вы можете сделать, чтобы загладить свою вину, стереть с лица Земли такую подлость? Вы можете присоединиться к нам, которые уничтожат монстра Демарзула! Или вы подчинитесь нашей воле — или будете уничтожены. Выбирайте!
Грянула ошеломляющая тишина, а затем внутри кораблей воцарился бедлам, который Андервуд слушать и наблюдать не стал, а вернулся в рубку управления «Лавуазье» и вошел в свое физическое «я», все еще сидящее за штурманским столом, обхватив голову руками. В рубке царило отчаяние. — Мейсон правильно оценил оружие, которым флот атаковал корабль. Андервуд быстро объяснил произошедшее, и потребовал у Мейсона:
— Доложи уровень ущерба?
— Осталось только два очень сомнительных генератора. Еще немного и все было бы кончено. Откуда у них такие машины?
— Я не знаю. Возможно, это разработки Тошмера, которые землянам удалось закончить и довести до опытного образца с помощью подсказок Демарзула. Но сейчас это не важно. Давайте мы с вами обсудим сложившуюся ситуацию. Мы поймали медведя за хвост. Сейчас они в растерянности, но что произойдет, когда они возьмут себя в руки. Если они не примут мой ультиматум, положение может стать затруднительны .
— Да, ты прав, если они не примут твой ультиматум, что мы будем делать с целым флотом фанатиков и простофиль?
— Нам необходимо во чтобы-то ни стало заполучить их в союзники. Несомненно, на Землю была передана весть об этой катастрофе. И теперь Демарзул знает, что мы идем, и осознает, какой силой я обладаю. Он, несомненно, пошлет мощные перехватчики, чтобы уничтожить нас. А с этими восемнадцатью кораблями, мы сможем бороться с врагом и, возможно, нам удастся прорваться к Земле. Не имеет значения, что случится с флотом, с каждым из нас — просто так я смогу подобраться достаточно близко к Демарзулу, чтобы сцепиться с ним.
В этот момент капитан Доусон получил сообщение и озвучил его радостным тоном:
— Они безоговорочно сдаются!
Вышедшие из стоя генераторы и другое оборудование были сняты с одного кораблей, который пришлось бросить, распределив экипаж по другим. Установленные на «Лавуазье», они могли легко довести его скорость до скорости самого быстрого корабля флота. Итак, с лабораторным кораблем «Лавуазье» в качестве флагмана реорганизованный флот направился к Земле. Проходили долгие дни в космосе, они неслись к Земле с невероятной скоростью. За это время физики и инженеры превратили «Лавуазье» в полноценный военный корабль, равный любому из их флота. Были установлены новые и более мощные проекторы «Потоков Атомов».
Пока они неслись по космическому своду, Андервуд, переходя с корабля на корабль, с помощью своих новых способностей, проверял, изучал и отфильтровывал людей из боевых экипажей. Большинство из них были жалкими, тщеславными, поверившими в непобедимость Демарзула и свою исключительность. Они уважали только силу и, общаясь с ними, Андервуд всегда демонстрировал силу, убеждая их, что люди с таким лидером как он, который смог походя не напрягаясь уничтожить два боевых корабля, смогут и не подчиняясь воли какого-то чужака, инопланетянина, стать великой расой. Андервуд убирал с ключевых мест тех, кто сомневался в его всемогуществе, он ежедневно, на протяжении всего долгого путешествия разговаривал с ними, промывая им мозги, демонстрируя им свои уникальные способности, стараясь стать в их головах новым Демарзулом. В конце концов он почувствовал, что у него есть команда, заслуживающая доверия настолько, насколько это возможно для землян с их всеобщим пренебрежением честностью и не доверяющих вообще никому. Конечно он понимал, что их преданность ему была ненадежной вещью, но надеялся, что ее хватит на одну битву.
Он постоянно практиковался в применении абасы, и по мере того, как его способности росли, росло и его уважение к маленькому ответвлению драгборанской культуры, которая процветала на маленькой бесплодной луне. Такие силы, которыми они обладали, означали бы самоубийство для расы землян. Иногда он задавался вопросом, сможет ли он сам выдержать искушения использовать эти способности для достижения власти и богатства. Нет после победы над Демарзулом он удалит органы, человеческий разум на этой стадии эволюции не способен справиться с такими искушениями, человеческая раса еще не готова к обладанию ими.