Когда флот достиг орбиты Марса, с Земли им навстречу стартовало два десятка быстроходных перехватчиков. Андервуд пожалел, что не уделял раньше достаточного внимания военному искусству. Он не мог доверить командование флотом никому из командиров, которые в данный момент находились под его руководством, ибо нельзя было заронить в их головы даже мысль, что он может оказаться ниже их в каком-то отношении, заронить сомнение в его всемогуществе. Но ни он, ни кто-либо другой из ученых не были способны умело вести такую сложную военную единицу, как их флот, в водоворот битвы. Андервуд сделал все, что мог. Он построил флот конусом, вершиной к врагу, с «Лавуазье» внутри. Не было никакого профессионального маневрирования, только тупая, сокрушающая сила. Скорость кораблей флота Андервуда, которую они не успели полностью погасить, была так велика, что они проскочили мимо Земли. Враги, поливая друг друга из «Потоков Атомов», пронеслись, разминувшись. Скорость флота падала.
Андервуд открыл глаза в рубке управления, вернувшись в свое нормальное физическое состояние.
— Я уверен, что мой полезный радиус действия с этими способностями составляет по меньшей мере восемьдесят тысяч километров. Джандро должен был иметь возможность исследовать планету Драгборан с помощью абасы, но, возможно, он этого не осознавал. Я чувствую, что мои собственные способности постоянно увеличиваются.
— Что ты собираешься делать? — спросил Терри. — Мы должны приземлиться или ты будешь атаковать Демарзула отсюда?
— Я считаю, что нам будет безопаснее оставаться в космосе. Маневрируя на орбите примерно в ста километрах от поверхности Земли, можно сдерживать атаки врага достаточно долго, чтобы я смог найти Демарзула Если приземлимся, то станем легкой добычей.
Все были в целом согласны с оценкой Андервуда, хотя никто на борту корабля не чувствовал особой уверенности в своей способности отразить атаки. Они постоянно напоминали себе, что не важно спасать себя или свои корабли. Важно дать Андервуду достаточно времени использовать силу абасического оружия на Демарзуле.
Сражающиеся, развернувшись, снова понеслись друг на друга, завязалась фантастическая битва между кораблями, которые практически нельзя было повредить, поскольку каждый из них был защищен силовой оболочкой. Правда, трое перехватчиков были уничтожены, не успев ее создать.
Уязвимыми местами являлись лишь отверстия в оболочке через которые велся огонь «Потоков Атомов» и была возможность лишить противника приборов обеспечивающих ориентирование в пространстве — уничтожить мельчайшие сенсорные зонды размещенные в крошечных отверстиях оболочки. Линкоры флота Андервуда применяли в бою особую тактику, — огонь велся в сложной последовательности, таким образом, что ни одно отверстие не существовало достаточно долго, чтобы в него можно было прицелившись попасть. Перехватчики были слишком малы, на них нельзя было установить оборудование для такой обороны. Но они были очень маневренны. Один из огромных линкоров взорвался, когда совершенно случайно, по закону подлости в не успевшее закрыться отверстие попал луч «Потоков Атомов». Сам перехватчик был уничтожен мгновением позже сосредоточенным огнем двух соседних линкоров, но его потеря была несущественна для противника. Поскольку Андервуд увидел, еще два десятка перехватчиков стартовавших с Земли и медленно, тяжело поднимающийся ужасный флот из пятидесяти дредноутов с огромной огневой мощью.
— Каково расстояние до Земли? — резко спросил Андервуд у штурмана.
— Шестьдесят тысяч километров.
— Принимай командование, Мейсон, — сказал Андервуд. — Я пошел.
Наступление этого момента поразило их всех, хотя они и знали, что это должно произойти. Дело было не в возможной смерти Андервуда, которая вскоре могла случиться у них на глазах, и не в их собственной, почти неизбежной, от огня этой приближающейся армады. Дело было в том, что этот момент определял дальнейший ход истории человечества. Все зависело от одного-единственного странного оружия, полученного из рук маленького народа, единственным божественным предназначением существования которого, возможно, было пронести это оружие сквозь время до настоящего момента. И только один из них мог владеть этим оружием, в то время как остальные стояли в стороне, не в состоянии помочь.
Андервуд сел в глубокое кресло, в котором будет находиться его физическое тело, в то время как его сущность устремится к Земле, чтобы сокрушить чудовище, которого он вернул к жизни на беду всех цивилизаций. Этот бой — его святая обязанность, он должен загладить свою вину, иначе жить незачем.
Из всех, кто находился в рубке управления, только Илия издала едва слышный крик. Одновременно с криком Илии раздался оглушительный сигнал тревоги и страшное сообщение разнеслось по комнате:
— В нас попали! Четыре генератора силовой оболочки вышли из строя!
В это время Андервуд сидел расслабленный, с закрытыми глазами в кресле рубки управления «Лавуазье», но его сущность уже находилась в шестидесяти тысячах километров отсюда, парила над куполом силовой оболочки, скрывавшим «Музей Карлсона».
Андервуд увидел толпу, которая, как по волшебству, собралась вокруг сияющей оболочки. Как будто зная о битве, которая должна была состояться между их кумиром и дерзким безумцем. Тысячи фанатиков собрались, приветствуя выход боевых флотов в космос. Они наблюдали, чего-то ожидая, каким-то образом чувствуя, что решается их судьба. Затем все это пропало из вида — Андервуда нырнул под защитную оболочку музея, как будто ее не существовало. Темноты внутри оболочки не было. Повсюду сияли огни, музей превратился в роскошный дворец. Охранники и слуги собирались в группы, спрашивали друг друга, что означал этот внезапный старт всего земного военно-космического флота. Было немыслимо, чтобы кто-то мог бросить вызов Великому, но сама вероятность этого наполнила их страшным ужасом.
Огромное множество инструментов и машин, заполнявших главный зал, когда Андервуд был в нем последний раз, теперь исчезло, замененное богатыми картинами и сказочными гобеленами, собранными из лучших сокровищниц Земли. А вот и Демарзул. С невольным потрясением Андервуд снова увидел инопланетное существо, которое он вернул к жизни. Оно сидело в похожем на трон кресле в центре самого большого зала, похожее на бронзовую скульптуру древнего бога зла. Только поразительная белизна его глаз свидетельствовала о жизни в этой огромной туше. Двадцать землян сидели вокруг Демарзула. Царило молчание, затем Демарзул медленно пошевелился и его слова прозвучали в голове Андервуда:
— Итак, ты наконец пришел. Ты бросаешь вызов Демарзулу Великому, слабак. Я знаю тебя, Делмар Андервуд. Мне сказали, что это ты нашел и восстановил меня. Я многим тебе обязан, и я бы предложил тебе высокое место в моем царстве, которое охватит всю Вселенную. А ты настроил себя против меня. Но я милосерден. У тебя все еще может быть место возле меня, если ты захочешь. Мне нужен такой, как ты, точно так же, как мне нужны были мозги и руки Тошмера, который был настолько глуп, что думал, что сможет покорить время вместо меня. Я уверен, ты знаешь о его судьбе.
Услышанное Андервуда поразило, поразило то, что инопланетянин обнаружил его присутствие хотя, если подумать, этого следовало ожидать. Через абасу он почувствовал мощь и силу Демарзула, все возможности, заложенные в его трех органах, которые развила древняя раса, возможности, которых он едва коснулся за короткие недели экспериментов. На мгновение его затошнило от страха почти неминуемого поражения. Затем он ударил, яростно и со всей силой, которая была в нем. Никогда прежде он не метал такую молнию опустошения. С удовлетворением он почувствовал, как силы Демарзула колеблются и увядают под его ударом, но Великий поглотил его и восстановился через мгновение.