Когда экипаж закончил обычную проверку, Андервуд приказал своим людям смонтировать генераторы волн, чтобы можно было генерировать излучение полного спектра от длинных звуковых волн до жестких космических лучей.
Работа была кропотливой, детальной и длительной. Объект облучался определенной длиной волны и тщательно фотографировался. Затем длину волны увеличивали, выбрав очень малый шаг, и процедура повторялась.
Понаблюдав за работой в течение двух дней, Терри устал от, казалось бы, непроизводительного труда.
— Я полагаю, ты знаешь, что делаешь, Дел, — сказал он. — Но это хоть что-нибудь тебе дало?
Андервуд покачал головой:
— Пока есть только вот эта пачка фотографий. Вероятно, ты захочешь, чтобы они проиллюстрировали твой отчет. Еще могу привести цифры, описывающие отклонения этой конструкции от правильной геометрической формы. Эти цифры доказывают, что создатели построившие это, были гениями механики.
— А что говорит радиоактивный анализ о возрасте изделия?
— Судя по всему, около полумиллиона лет.
— Это согласуется с тем, что мы знаем о Строидах. — Подтвердил Терри
— И еще, на мой взгляд, их культура находилась примерно на одном уровне с нашей собственной.
— Лично я думаю, что они опередили нас, — сказал Терри. — И ты понимаешь, что это значит для нас, археологов? Это первый случай в истории науки, когда нам пришлось иметь дело с остатками цивилизации, равной или превосходящей нашу собственную. Проблемы умножаются в тысячу раз, когда пытаешься сделать шаг вверх, а не шаг вниз.
— Есть идеи о том, как Строиды выглядели?
— Не найдено никаких скелетов ни даже изображений, но считается, что они были, приблизительно антропоморфны. Они были дальше от Солнца, чем мы, но тогда оно было моложе и, вероятно, давало им примерно такое же количество тепла. Их планета была больше, и Строиды, по-видимому, были несколько крупнее, чем мы, судя по обнаруженным нами артефактам. У них, похоже, была подходящая атмосфера — кислород, разбавленный соответствующими инертными газами.
Разговор был прерван приходом лаборанта, который положил на стол перед Андервудом фотографию:
— Я подумал, что это может вас заинтересовать.
На снимке был изображен огромный, похожий на драгоценный камень артефакт, некоторые грани его были покрыты замысловатыми отметинами из коротких волнистых линий.
Андервуд пристальнее вгляделся в эту штуку:
— Что это, черт возьми, такое? Ранее мы фотографировали каждую грань и ничего подобного не было. Сделай мне их увеличенное изображение.
— Вот, пожалуйста. — Ассистент протянул еще одну фотографию, на которой отметины были отчетливо различимы.
— Что ты об этом думаешь? — обратился Андервуд к Терри.
— Я бы сказал, что это похоже на письмо, — сказал Терри. — Но это не похоже ни на одну из надписей Строидов ранее мной виденных — что, конечно, мало что значит, потому что могут быть тысячи других, которых я никогда не видел. Только как получилось, что эти надписи появились сейчас, как мы раньше их не заметили?
— Давайте выйдем и посмотрим, — сказал Андервуд. Он схватил фотографию и запомнил номера граней, на которых появились символы.
Через несколько мгновений Андервуд и Терри мчались верхом на скутерах над нужными им гранями, тщательно но тщетно всматриваясь.
— Что такое, — удивлялся Терри. — Я здесь ничего не вижу.
— Давай осмотрим все грани. Эти ребята, возможно, напортачили с нумерацией.
Они начали медленный облет, внимательно вглядываясь с высоты всего трех метров, но ничего не нашли.
— Давай поговорим с командой, которая делала снимки. — предложил Андервуд.
Они направились к платформе с оборудованием, плавающей в свободном пространстве, с которой производилось облучение артефакта и делались снимки. Сейчас, когда Андервуд и Терри крутились вокруг артефакта, облучение естественно было отключено и народ отдыхал. Мейсон, один из старших физиков, который руководил этими операциями, спросил у Андервуда:
— Нашли какие-нибудь зацепки, шеф? Мы сделали все возможное, чтобы поджарить это яблоко, но ничего не происходит.
— Нет, кое-что произошло. Ты это видел? — Андервуд протянул фотографию механическими пальцами скафандра. Мейсон поднес ее к свету и уставился на нее:
— Мы ничего подобного не видели. И мы не могли пропустить это.
Он обратился к членам экипажа:
— Кто-нибудь видел эту надпись на этой штуке?
Они посмотрели на фотографию и покачали головами.
— Какая была длина волны, при которой была сделана эта фотография? — спросил Мейсона Андервуд.
Мейсон взглянул в свои записи:
— Ста пятьдесят ангстрем.[3]
— Значит, это должно быть что-то, что становится видимым только в поле излучения примерно такой длины волны, — сказал Андервуд. — Продолжайте работать, может появится что-нибудь еще на какой-нибудь частоте.
Вернувшись в лабораторию, они сели за стол и просмотрели папку с сотнями фотографий.
— Ничего, кроме этого, — сказал Терри. — Это похоже на сообщение, предназначенное только для того, кто знал, какая частота сделает его видимым.
Андервуд покачал головой:
— Для меня это звучит слишком мелодраматично. Тем не менее, возможно, что этот артефакт является своего рода хранилищем, и мы нашли ключ к нему. Но какой ключ! Похоже, нам придется расшифровать язык строидов, чтобы использовать ключ.
— Лучшие специалисты в этой области пытаются расшифровать язык строидов уже около семидесяти пяти лет. И если это все, что нам нужно, мы можем забыть об этих надписях прямо сейчас.
— Ты сказал, что надпись не похожа ни на одну из надписей Строидов, которые ты видел. Может быть, она относится к другому культурному слою, который проще взломать. Кто лучший специалист в этой области?
— Дрейер из лаборатории семантики. Но он заявил, что потратил пятнадцать лет своей жизни на расшифровку письменности Строидов и с него хватит, что больше он не прикоснется к этому.
— Держу пари, он займется нашей надписью, если это она так необычна как ты говоришь. Так и будет, я хорошо знаю этих любителей древностей. Мы попросим Файфа передать ему несколько копий этого письма. Кто следующий из лучших специалистов?
— Вероятно, сам Файф.
— Держу пари, будет нетрудно заставить его начать это делать.
Старый ученый был в восторге от открытия надписей на огромном Драгоценном Камне. Он взял копии фотографий в свой кабинет и провел целых два дня, сравнивая их с известными записями.
— Это совершенно новый набор символов, — сказал он после завершения предварительного осмотра. — У нас уже есть три набора иероглифов, которые, похоже, никоим образом не связаны между собой. Это уже четвертый. Вы послали копии Дрейеру?
— Да, но Дрейер давно признал, что потерпел поражение.
В течение недели Файф более внимательно знакомился с надписями. За это время работа по анализу облучения артефакта различными длинами волн была завершена. Результат оказался полностью отрицательным, за единственным исключением — излучение 150 ангстрем делало видимыми символы на Драгоценном Камне. Никаких других эффектов, имеющих какое-либо значение, отмечено не было. Материал полностью отражал каждую наложенную на него частоту.
Таким образом, Андервуд снова оказался на исходных позициях. Невозможно было проанализировать материал, который отказывался реагировать на любую приложенную частоту. Андервуд сказал Терри по завершении серии химических тестов:
— Если ты хочешь, чтобы артефакт оставался здесь и в дальнейшем, боюсь, тебе придется придумать какой-нибудь более эффективный способ для его изучения, а я сделал все, что мог. С физической точки зрения этот артефакт такая же загадка, что и язык строидов. Я, по крайней мере, умываю руки.
— Ну, того что артефакт отправят в музей, теперь я не боюсь. — Папа Файф вцепился в него зубами и не отпустит, пока не найдет ключ к этому жаргону.
3
Ангстрем — единица длины. Использовалась в атомной физике и спектроскопии как единица длины волны. Это приблизительный диаметр орбиты электрона в невозбуждённом атоме водорода. Тот же порядок имеет шаг атомной решётки в большинстве кристаллов.