ткуда у вас столько техники? - спросил Владик, оглядывая кухню. -Папа привозит, - ответил Андрей, разливая по чашкам ароматную жидкость, - Он часто за границу ездит в научные командировки. -А мама кто? - поинтересовался Владик. Почему-то тот образ женщины в лифте запал в его память. -Преподаватель в ВУЗе. Историк. -То-то ты по истории хорошо рубишь. Андрей усмехнулся, посмотрев на Владика каким-то взрослым взглядом: -Историю точной наукой не назовешь. Владик вопросительно взглянул на него. -Пей. Вкусно? - ушел от ответа Андрей. Владик отхлебнул глоток отменно вкусного кофе: -Тоже из-за границы? -Почти, - улыбнулся Андрей, - А твои родичи - кто? -Отец начальник отдела в главке, а мамка учительница. -По какому? -По русскому. -А чего ж она тебя в свою школу не взяла? -Далеко, - пожал плечами Владик, - Я и так в одной из лучших школ Москвы учился, пока сюда не переехали. -Откуда? -С Кутузовского. Не нравится мне здесь, - неожиданно поделился он с Андреем сокровенным, - Там как-то лучше было. -А чего переехали? -Там мы с соседкой жили, а здесь - отдельная. -Мы тоже раньше в центре жили, - сказал Андрей, - напротив Новодевичьего, знаешь? Владик кивнул. -А это кооперативная. Ту разменяли. Тете Наде, это мамина сестра, половину - она в Кузьминки переехала, а мы свою сдаем. Допил? Взгляд Андрея стал лукавым и нежным, как прошлый раз. Владик почувствовал приближение желанного момента. Они встали из-за стола и приблизились друг к другу. -Пошли, в душ сначала сходим, - сказал Андрей, - Я после лыж еще не помылся, да и ты, наверное, тоже... Они вошли в ванную, разделись догола и устремились под теплые струи. Ощутив рядом обнаженное тело Андрея, Владик забыл обо всем. Он крепко обнял его, прижал к себе и начал покрывать поцелуями губы, щеки, шею, грудь, опускаясь все ниже. Вот он уже встал на колени... Андрей сладостно застонал, а Владик глубоко взял в рот его член и начал мастурбировать губами, елозя языком по самому чувствительному месту. Он не думал о том, что и как надо делать, его никто этому не учил. Владик проделывал все в полузабытьи, повинуясь каким-то внутренним порывам. -Поль... Что ты делаешь? - простонал Андрей. Но Владик продолжал с удвоенной энергией, лаская руками его попку и ноги, казавшиеся под струями теплой воды такими нежными... -Я... Я сейчас... - проговорил Андрей, и Владик едва успел выпустить член изо рта... Андрей опустился на корточки и сел в ванной, вытянув ноги. Его глаза смотрели на Владика удивленно и как-то задумчиво. -Ну, ты даешь, Поль, - проговорил он, наконец, - Никогда бы о тебе не подумал... Владик тоже сел, переплетя свои ноги с ногами Андрея. Ему уже было все равно, что тот подумает. Он смотрел на его тело, одной рукой лаская его, а другой усиленно мастурбируя, пока по груди Андрея не потекли белые капли... Некоторое время они сидели под струями льющейся из душа воды, не отводя друг от друга взгляда. -Из тебя классный любовник получится, Поль, - сказал Андрей, поднимаясь и беря в руки пузырек с шампунем. А Владик уже был опять полон сил. -Давай, спинку потру, - предложил он и начал щекотать Андрея. -Поль, кончай, - проговорил тот сквозь смех. Но Владик не послушался, начав между делом, щекотать и интимные места. -Поль! - закричал Андрей, уже загибаясь от смеха, - Поль, развратник! Андрей выскочил из ванны, выключив душ. Он сорвал с вешалки и кинул Владику махровое полотенце, а другое обмотал вокруг талии на себе. Владик последовал его примеру. -Эротоман! - воскликнул Андрей, когда они вошли в комнату, глядя на Владика смеющимися глазами. Владик сделал попытку схватить его, но тот увернулся и начал пританцовывать, аккомпанируя себе на губах и приподнимая полотенце. Владик стал делать то же самое. Они какое-то время изображали этот "кордебалет", а потом, бросив полотенца на пол, повалились на диван. Опять была возня и борьба переходящая в объятья, опять возникло желание повторить то, что было. -С видом на озеро!- воскликнул Андрей. Он встал на колени над лежащим на спине Владиком и уткнулся лицом в его промежность. Перед лицом Владика оказалась его попка. Он чувствовал членом язык Андрея, отвечал ему тем же, а потом, неожиданно для самого себя, уткнулся губами между ягодиц, прикоснувшись языком к отверстию, одно упоминание о котором всегда вызывало брезгливость. Скажи ему кто еще вчера, что он способен на это, Владик, пожалуй, молча бы заехал обидчику в ухо. А сейчас в упоении водил по нему языком и млел от восторга. Все произошло довольно быстро, и опять они лежали рядом обнаженные, чувствуя приятное расслабление во всем теле. -Переходим к водным процедурам? - подмигнул Андрей. Выходя из ванны, Владик хотел обмотать вокруг пояса полотенце, но Андрей, хлопнув его по попке, предложил: -Давай голышом ходить. -Ты классно смотришься голышом, - сказал Владик. -Ты тоже. Пузо только маленько прибрать надо. Пресс покачай. Они вошли в комнату, служившую кабинетом. Сбоку, на маленьком столике, стоял импортный магнитофон. -Можно? - спросил Владик, и ткнул клавишу. ...Шизофреники - Вяжут веники, А параноики Рисуют нолики, А которые Просто нервные - Те спокойным сном Спят, наверное.... Послышался незнакомый ему голос. Владик засмеялся словам песни: -Кто это? -Галич, - серьезно ответил Андрей, - Никогда не слышал? Владик покачал головой: -Типа Высоцкого? -Не совсем. Тоже бард, но это совсем другое. -Никогда раньше о таком не слышал. -И не услышишь. Он запрещен. -Почему? Андрей как-то особенно взглянул на него: -Потому, что правду поет. -А Высоцкий, что - неправду? -Высоцкий тоже... Но, послушаешь его песни, сам поймешь. И как бы в доказательство слов Андрея, до слуха Владика донеслось: ...Тишина на белом свете, тишина! Я иду и размышляю не спеша: То ли стать мне президентом США, То ли взять да и окончить ВПШ!.. Ах, у психов жизнь - Так бы жил любой: Хочешь - спать ложись, Хочешь - песни пой! Предоставлено Нам - вроде литера - Кому от Сталина, Кому от Гитлера!.. Раздался заключительный аккорд, и послышались аплодисменты. У Владика возникло смутное чувство. И слова какие-то непонятные, и Сталин упоминался рядом с Гитлером, но определенно во всем этом что-то было, что он чувствовал, но не мог передать словами. И это было правильно. -Мне другая его песня нравится, - сказал Андрей и начал перематывать пленку, - Слушай. ...Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать? Вот стою я перед вами, словно голенький. Да, я с Нинулькою гулял с тети Пашиной, И в "Пекин" ее водил, и в Сокольники. Поясок ей подарил поролоновый И в палату с ней ходил, в Грановитую, А жена моя, товарищ Парамонова, В это время находилась за границею... Андрей стал подпевать, проникновенно выговаривая слова и гримасничая. Он знал песню наизусть до последнего слова. А Владик слушал и узнавал жизнь. Вернее, узнавал то, о чем пока лишь догадывался или слышал краем уха от взрослых. Именно то, что ему было неприятно в этой взрослой жизни и повергало в уныние. Но здесь обо всем говорилось просто, иронично и с юмором, а поэтому воспринималось совсем иначе. Тут были опять непонятные слова, но сама жизнь, озвучиваемая бесстрастным голосом исполнителя со всей беспощадностью, представала так, как следовало охарактеризовать ее, следуя голосу совести. Именно так подсознательно хотелось охарактеризовать ее и самому Владику, но он не мог, а здесь услышал отголоски собственных чувств и мыслей. Больше всего его рассмешила постоянно меняющая цвета своего облика товарищ Парамонова. Он понял, что хотел этим выразить автор. ...И пошли мы с ней вдвоем, как по облаку, И пришли мы с ней в "Пекин" рука об руку, Она выпила дюрсо, а я перцовую За советскую семью образцовую! Вот и все! -Вот и все! - тоже завершил Андрей, разводя, как на сцене, руками. -Классно, - от души сказал Владик, - А откуда у тебя такие записи? Ни у кого раньше не слышал. Андрей внимательно посмотрел на него: -Дашь слово, что никому не расскажешь, что у меня слышал? -Да ты... Ты за кого меня держишь? От возмущения Владик даже задохнулся, и все, что мучило его эти дни, разом вырвалось наружу. Он сам не думал, что говорит: -В школе на меня не смотрел, сейчас порешь хрень... Ты думал, я кому-то расскажу, что было, да? Или, что я в жизни ничего не вижу, не понимаю и не чувствую?! Да мне самому эта жизнь вот уже где! Это постоянное вранье... А если я не хочу врать! А если мне противно вые...ваться! Да х... я забил на всех!!! Почему я не могу жить так, как хочу?!! Андрей внимательно слушал этот страстный монолог, не сводя глаз с Вл