х кататься тебе никто не запрещает, - строго сказал отец, - Но твои родители должны знать, где и с кем их сын проводит время. Владик молчал. -Так где же и с кем ты катался? - спросил отец. -Почему обязательно - с кем? Просто катался. В лесу во Внуково. -Как ты туда попал? -Приехал на автобусе. -Зачем выдумал про поход? -Так бы вы меня и отпустили, - подвернулось Владику правдоподобное оправдание, - Я же для вас еще ребенок в четырнадцать лет. И буду им до седых волос! Родители переглянулись. -Ты не для нас, а ты по закону несовершеннолетний, - повысил голос отец, - И пока им не станешь, хочешь ты того или нет, обязан все говорить родителям, поскольку они несут за тебя ответственность. Владик опустил глаза. -Но это еще не все, - продолжал отец, - В пятницу ты пришел домой позже меня и сказал, что вас водили в Исторический музей. В среду ты сказал, что у вас была спартакиада, в понедельник - уборка класса, хотя на самом деле ничего этого не было! Где ты был все эти дни до позднего вечера?! -Ты что, в школу звонил? - удивился Владик. -Да, звонил! - воскликнула мать, - И Светлане Геннадьевне и директору, и родителям Чекмарева. И будем звонить! -Подожди, - оборвал ее отец, - О Чекмареве отдельный разговор. Пусть сначала скажет, куда он исчезает из дома до позднего вечера. -А почему я должен вам это говорить? - не выдержал Владик, - У меня что, не может быть своей личной жизни?! -Вот! - даже с каким-то торжеством воскликнула мать, - Знаем про твою личную жизнь! Я нашла то, что ты прятал за диваном! -Да подожди же ты! - досадливо поморщился отец. -Что - подожди?! У нас в восьмом классе одна родила от такого же! -Замолчи! - прикрикнул он, и мать, резко повернувшись, ушла в комнату, откуда донеслись ее рыдания. Владик сидел, уставившись глазами в стол и чувствуя, что, наверное, вся кровь бросилась ему в лицо. -Так где ты проводишь время после школы последние два месяца? - возвратился к прерванному разговору отец, - Учти, не скажешь сам, я все равно узнаю. -Нигде. Просто гуляю. - глухо ответил Владик. -С кем? -Ни с кем. Один. -Один слоняешься голодный по городу? -Почему, голодный? В школе обедаю. Тридцать копеек стоит... -Тебя дома не кормят? Тебе заняться нечем, кроме как шататься по улицам? Ты опять врешь! -Я не шатаюсь. Я в кино хожу. -Где берешь деньги на обед и кино? -Тетя Оля дает. Бабушка привозит. -Больше не привезет. И от нас будешь получать только на завтраки, - заверил отец, - Но ты опять врешь. Ты приходишь в семь часов вечера, даже не положив портфель домой. Уроки заканчиваются в час пятнадцать. Ты смотришь кино три сеанса подряд? Владик молчал. -И последнее. В прошлую пятницу ты явился домой в одиннадцатом часу. Ты сказал, что идешь на день рождения к кому-то из класса, но ни один твой одноклассник в этот день дня рождения не отмечал. Тем не менее, как сказала мать Чекмарева, с которой ты поднимался вместе в лифте, от тебя пахло вином. Где ты был? И где напился? -Да со шпаной, с пропойцами какими-то связался! - опять прибежала в кухню мать с заплаканными глазами. -Почему, с пропойцами?! - не в силах больше сдерживать себя, воскликнул во весь голос Владик, - Вы только себя порядочными считаете? Вы никому не верите, потому что сами все время врете! А есть другие люди, и они ни чем не хуже вас! Они так не врут! -Нет, ты слышишь, что он говорит?! - взвилась мать. -Слышу. Все, как я и думал. «Они не врут!» Наверняка какие-нибудь подонки и пьянь. -Они бы своих учили! - не унималась мать. -Так они нарочно! - непререкаемым голосом сказал отец, - Они видят, что он не такой, как их, вот и обрабатывают из ненависти к тем, кто достиг в жизни большего. Мать опять залилась слезами. -Так вот, - завершил отец, - Начиная с сегодняшнего дня, куда бы ты не пошел, помимо школы, мы должны знать, к кому и зачем? Позвонили, проверили, и тебя нет дома - я снимаю с себя всякую ответственность. Пишу заявление в милицию, и тебя ставят на учет. Здесь застану кого постороннего - сразу вызываю наряд для выяснения личности, а придешь домой пьяным - будешь ночевать в вытрезвителе. Все! -Ты про товарищеский суд забыл, -тихо сказал Владик, неожиданно для самого себя обретая спокойствие. -Какой еще товарищеский суд? -Подай на меня в товарищеский суд, - отчеканил Владик, глядя отцу прямо в глаза, -Как на Иду Моисеевну, которую сам же избивал на кухне. На следующий день, по дороге в школу, Владика догнал Чекмарев. -Привет, - бросил он, небрежно протягивая руку, - Чего там твои родаки кипиш подняли? -Какой еще кипиш? - поморщился Владик. -Какой, какой... -передразнил тот, - Из дома убегаешь, говорят, пьешь... -Ты не знаешь, так не говори! - вскипел Владик, - Ты своим все рассказываешь? Как куришь на переменах? Как деньги трясешь с малолеток вместе с Капустиным? Как... -Тихо, тихо, -с покровительственными интонациями, заимствованными, очевидно, от отца, перебил Чекмарев, - Оставь это при себе... -Ну и ты оставь. Спроси, если хочешь знать. Один раз поехал покататься на лыжах без спроса, и они уже подумали невесть что. Твоим позвонили, а твоя матушка, если уж на то пошло, натрепала им, что от меня вином пахло, когда мы с ней в лифте поднимались. -Но, ведь пахло же, - ухмыльнулся Чекмарев, - Что-что, а это она учует от кого угодно, даже на расстоянии. По-умному все делать надо. Вот мы, когда на даче с ребятами в лес идем или на лодке кататься, всегда берем пиво с собой и портвейн, а знает кто? Он что-то понес про свои похождения, выставляя себя, как всегда, самым хитрым и изворотливым, но Владику незачем было это слушать. Ему было нечего скрывать, кроме одного, к чему все эти ухищрения не годились. -Тебя, я слышал, из дома выпускать перестали? - спросил Чекмарев, когда они уже подходили к школе. -И это знаешь? -Так твоя матушка с моей... Сам знаешь. Именно этот факт, кажется, беспокоил его больше всего. -Ты вот что, - доверительно сказал Чекмарев, - если отмазка нужна будет, договоримся - прикрою. Но и ты меня, когда надо - идет? Он протянул Владику руку и добавил, выразительно щелкнув себя пальцем по горлу: -Только с этим поосторожнее будь. Здесь про меня забудь - я вне подозрений. Едва они вошли в школу, как Владик увидел выходящего из раздевалки Андрея. Они обменялись понимающими взглядами, и тот подождал, когда Владик разденется. Пока поднимались по лестнице, Андрей успел сообщить массу информации о той усадьбе, где они побывали. Что принадлежала она Вяземскому, а в гостях у него там бывали Пушкин, Жуковский, Грибоедов и Гоголь, а Карамзин писал Историю Государства Российского. -Там собран богатейший архив, это историческое место, - увлеченно говорил Андрей. -А про аэродром узнал? - спросил Владик. -Мало что. Аэродром построил НКВД при Сталине, потом передал оборонке, а сейчас все, как та тетка сказала. Кстати, там в свое время первая русская женщина совершила полет на воздушном шаре и шар хранился в Остафьеве - она была родственницей Вяземского. -Где ты все это вычитал? -Мама рассказала. И книгу показала, где все это написано, у нас есть. -Так ты ей все рассказал? - вскинулся Владик, даже приостановившись. Андрей опустил глаза: -Понимаешь, Поль, мне родичи верят и я не хочу терять их доверия. Я сразу признался, что ходил в поход не с классом, а с другом, который меня в случае чего бы не бросил. Попросил прощения, что обманул, потому что опасался, что не отпустят. Но тебя не назвал, не переживай. Надеюсь, ты поймешь. - А мне уже не поможешь, - грустно сказал Владик и коротко рассказал о происшедшем дома. -Да... - протянул Андрей, - Не позавидуешь тебе. Странные они у тебя какие-то. Они дошли до своего этажа и раздался звонок. -Поль, не переживай, - сказал Андрей, - Безвыходных положений не бывает. Обсудим на перемене. Он коротко, но крепко приобнял его, и они разошлись, направляясь к своему классу. Это был один из последних дней четверти. Через неделю начинались каникулы, которых так ждал Владик. Он надеялся, что они смогут быть вместе каждый день, и вот... Ему предстояло провести их взаперти, как арестанту, дежуря дома у телефона. С трудом верилось в то, что у кого-то бывает по другому... «...Мне родичи верят, и я не хочу терять их доверия...» Образ той женщины в лифте дополнялся все новыми и новыми свойствами, достойными уважения. Почему же у него не так? Почему ему никогда с малых лет ни в чем не верили? При этом Владик осознавал, что и он платил родителям той же монетой. Первым уроком была физика, и вошедшая классная руководительница первым делом пристально посмотрела на него. Владик отвернулся к окну. В последнюю неделю все стремились подтянуться - кому-то нужно было исправить двойку, кому-то вместо тройки получить четверку, а кто-то помышлял и о большем. Обычно Владик тоже хотел выглядеть не хуже других, но сейчас почувствовал полное безразличие к этой суете, и мечтал уже о лете. Надо сказать, что летом для него наст