Стран кашлянул и сказал громко, но не слишком: - Здравствуйте, утречко доброе! – но опять не дождался ответа: - Ну, я пошёл. - Потоптался на месте, снова кивнул и потопал дальше. «На солнце глядеть – и то приятнее», – буркнул он себе под нос. И снова ощутил резкий укол в спину. И тут же, в ответ на укол, забилось, заметалось в груди неведомая чёрная птица, сбивая дыхание и сердечный ритм, по ногам ударила слабость. Тётка на него плохо влияла, и он понял, почему. Похоже на то, что она ведьма. Сильно скрытая ведьма. Такой вот энергетический кровосос. И невзлюбила его. Но он не позволит себя так беззастенчиво обкрадывать. Сейчас он сделает так, как его учили: напряжёт спину, обернёт её зеркальным покрывалом и отторгнет чуждое вмешательство в своё нутро. Вот так.
Немного полегчало, боль ушла, осталось удивление: откуда он понял, что она – ведьма? И кто его учил обёртываться зеркальным покрывалом? Чудеса. Приоткрылась ещё одна деталь мозаики, а до полной картины пока ой как далеко.
«Нет», - решил он. - «Лучше уж я буду Янке по дому помогать, чем дорогу строить. Дорогу… дорогу… а дороги разные бывают. Бывают лесные и корявые, по которым я ещё вчера бродил, бывают песчаные и жёлтые, бывают твердокаменные, пустые и злые. Бывают тяжёлые, прилипчивые и бесславные, бывают высокие – что в небе. А бывают сияющие и недоступные, непостигаемые и слепящие. Одним словом - Бриллиантовые»…
Откуда в нём оказалось знание о том, какие бывают дороги, словно по всем им переходил он? Возможно, всплыло с донышка мутной памяти. Это хорошо. Это значит, что вспомнит он рано или поздно всё. Только лучше бы уж раньше.
С такими мыслями он поспешил вернуться в дом приютившей его девушки.
- Янка, что это за старуха такая ужасная, возле ужасного жёлтого дома?
- А, это мамаша тёти Матильды, баба Мастыца, - улыбнулась Янка. - А что такое? Ты с ней познакомился?
- С ней, пожалуй, познакомишься. Взгляд – точно гирей придавливает, а потом сверлить начинает. И разговаривать не желает.
- Это потому что глухая, – пояснила Янка.
- Думаю, не только потому. Невзлюбила она меня. Потому что вампир.
- Ой, Стран, - охнула Янка. – Это Мастыца-то вампир? Что ты такое говоришь?
- Может, и не вампир, но Матильда, небось, рыдает от неё втихаря кровавыми слезами, но никому сказать не может.
- Вот ты какой, оказывается, фантазёр. У нас ведьм и вампиров нет. Матушка Богиня не позволит. А Мастыца – самая ласковая бабушка на деревне, во внучке Невере души не чает, та её понимает с полуслова. Знаешь, как её у нас прозывают? Мастыца-мастерица.
- Ну да, мастерица пакостничать.
- Ах, Стран, Стран. Просто у нас чужих давненько не было, она и насторожилась.
«Насторожилась, что новую силу почуяла, вот как, соперника, что её сокрушить может. А что?» - подумал Стран.
- А откуда Меля и Стэн прознали про меня? Что я у тебя живу, что ты меня Страном кличешь?
- Как откуда? - шёпотом ответила Янка. – Гораций у матушки-Богини спрашивал, что новенького, мол, а она ему про тебя и рассказала.
- Это шутка?
- Может, и шутка. Может, и не шутка. А вообще в нашем селе все друг про друга всё знают. Никто не таится. Дружная наша деревня, дружнее многих. Чужой пришёл – кто-то да увидит.
- Где же проживает ваша Богиня?
- А в святилище. Где деревянные изваяния стоят. Я тебя обязательно свожу туда – поклониться.
- Так это всего лишь деревяшка?
- Не всего лишь. А очень красивая и искусная. В нашем селенье самые лучшие мастера по резьбе жили. Они и вырезали всех Богов, и поставили у Земляничного холма.
- Чепуха. Деревянных Богов бесполезно слушать. Ничего тебе деревяшка не скажет. А вот улавливать те нити, что от каждого сущего исходят… Очень может быть, что ваш Гораций – телепат. Стало быть, Гораций именно оттого глух и нем, что слушает.
Стран тоже слушает, всё время слушает себя и свою боль в груди. Только она ему ничего не докладывает.
- Откуда ты знаешь, Стран? Ты, может, ясновидцем был, тебя за правду и тюкнули? – высказала новую догадку Янка со всей своей непосредственностью.