- Кстати, - вспомнил он. – Мне велели для постоя другой дом выбрать. Может, пособишь?
- С ума сошёл? А я чем хуже? – вскинулась Янка. – Куда ты уйдёшь? У Петрушкиных дед болеет, а домик мааленький. У тётки Миркиной норов скверный, не возьмёт она. А Мухова готовить не умеет. Ну, нисколечко – домашние жалуются, то сырое, то горелое. У Павлушкиных народу много, отец на раскладушке спит. А у Моськиных папаша ревнивый – страсть. Приревнует – зарежет. Ну, а бабку Мастыцу ты сам невзлюбил. А я тут одна, и дом большой.
- А соседка твоя, Кураша? Одинокая ведь. Место есть, и одной скучно ей.
- А мне не скучно, что ли? – сердито огрызнулась Янка. – Ой, а откуда ты знаешь? Это Стэн тебе сказал?
Стран пожал плечами: - Ну, вроде как Стэн.
- Кураша твоя – выпивоха. С ней спиться недолго. Двоих мужей споила уже. Вот.
- Серьёзный довод. Пить я не горазд. А ты, чтобы не скучно было, гостей приглашай, с подружками шушукайся.
- Нашушукаешься за день. Надоест. Всё только и выспрашивают о тебе – что он, как он, о чём он. Нет, живи тут. И потом, как-то я уже вроде привыкла к тебе…
- Да и я вроде бы привык к тебе… - пробормотал Стран.
Чтобы не маяться и не обижать Янку, Стран пошёл колоть дрова, настороженно прислушиваясь к дракону в груди: не оживёт ли, не пронзит ли опять огненным языком? Но дракон ничего не имел против колки дров, а Стран наконец-то размял мышцы. Потом во дворе прибрался, поленницу сложил, калитку починил, забор поправил – под любопытными и восхищёнными взглядами нетрезвой Кураши. Вечером Янка накрыла на стол чаю попить, и включила телевизор. Страну любопытно было поглядеть на вечерние новости, вдруг что-то покажется знакомым, только они словно бы его и не касались, параллельно шли, а оханья и аханья Янки, принимавшей всё близко к сердцу, казались глупым девичьим восприятием. Да и смаривать его начало после работы с непривычки. Начал он клевать своим птичьим носом.
Янка тихонько растолкала Страна и приказала идти спать на сани, даже до сараюшки довела. Он и уснул – буквально без задних ног. И приснился Страну ужасный сон.
Будто он идёт по полю к деревне. Вдруг налетела стая огромных птиц, серых, точно лепестки пепла, и начали клевать его по очереди: то одна подлетит, клюнет, то другая. Сначала Стран отмахивался, получая чувствительные удары по ладоням, потом побежал, закрывая голову руками, и вбежал в какую-то ветхую избушку. Глянь – а там Янка на стол накрывает. Стран захлопнул за собою дверь, птицы ударились в неё – и полетели к раскрытой фортке.
«Янка, берегись!» - крикнул он девушке, которая смотрела на него удивлённым и ясным взором. Птицы ударились о стекло, обернулись огненными языками, и принялись облизывать стены ветхой избушки. Янка вскрикнула и бросилась прочь из кухни, к задней двери. Стран – за ней. Только никак не могли они из домика выбраться. Комната за комнатой, комната за комнатой – бегают и никак выхода не найдут. «Ты беги туда», - крикнула ему Янка. – «А я побегу туда!» - махнула она влево. Разбежались они в разные стороны, и тут изба заполыхала. Стран страшно закричал и бросился назад, к девушке, и обнаружил, что находятся они по разные стороны одной стенки, которая разгоралась.
Стран напрасно протягивал руки к девушке, а Янка напрасно бегала вдоль огненной завесы, пока огонь не подпёр сзади. Так они стояли и горели порознь, и спрут в груди Страна кричал и бился в страхе и боли…
…Он проснулся в холодном поту и долго всматривался в темноту. И ему показалось, что прочь от его кровати улетают в невеликое окошко клочья тех самых зловещих туманных птиц, что собирались клевать его плоть, шипящие язычки пламени, а вместе с ними удалялся грубый раскатистый хохот, и даже мелькнул край цветастого платья с оборкой. Ведьма Мастыца – вот кто это был, вот кто наслал ему кошмар!
Нет, он не даст себя и Янку в обиду какой-то захудалой ведьме! Стран улёгся поудобнее и принялся фантазировать, что бы такое он пожелал с нею сделать, попадись она ему в руки на месте преступления. Что вообще делают с ведьмами, которые желают навести порчу? Кажется, сжигают! Сжигают на костре, или вот ещё – на смоляном колесе. Вот было бы зрелище! Противная мрачная старуха со сверлящим взглядом, привязанная к катящемуся и полыхающему колесу, обмазанному смолой! Вот тебе, старая кляча, получай, руки прочь от странника и девушки-сироты! Вот ведь какое приятное зрелище! С этим приятным зрелищем в голове Стран снова уснул крепким и спокойным сном безо всяких сновидений.