А утром ничего не сказал Янке о своём сне. Нечего девушку тревожить. Довольно с неё хлопот.
Глава 3
Утром Стран обнаружил на предплечье Янки, почти у самого локтя, странное пятно неправильной формы – не то родимое, не то ожог, не то какая-то метка. Раньше он её не замечал. Он даже приблизился вплотную к девушке, чтобы её рассмотреть, и взял за руку. Янка вначале шарахнулась, было, в сторону, потом слегка покраснела.
- Ты что?
- А что?
- Хватаешься!
Страну не хотелось открывать истину, но пришлось.
- Да вот, какое-то странное пятнышко…
- Где?
- Да вот же, - Стран попытался показать Янке пятно, неловко выворачивая ей руку.
- Ой, дурной, больно! Да это же родимое пятно, оно у меня с рождения.
- А я раньше не замечал. Может, оно и было, но бледнее и меньше.
- Ну, может, и впрямь, ярче стало, - Янка покрутилась перед зеркалом. – От солнца, наверное.
- А не болит? В смысле, не жжёт? Если от солнца, то должно жечь.
Янка потёрла пятно: - Немного, кажется, жжётся. Сейчас маслом смажу.
- Тебе нельзя на солнце обгорать. Вон, спина облезает, и нос в веснушках.
Янка насупилась: - Не нравится – не смотри.
- Да нет, нравится. Нормально. Славно.
А про себя подумал: «Не было этого пятна. Такого яркого. Солнечный ожог… Да нет, не солнечный, настоящий, от огня. Уж не от того ли огня, что во сне полыхал?»
Так прошло ещё три скучных и затишных дня. В крепкой физической работе, в разговорах с Янкой. И в общении со Стэном, навещавшим их по вечерам с допросами – не вспомнил ли чего, чем занимался, не обижал ли Янку, много ли для неё наработал. Словно бы он был инспектором и надзирателем. Смотрел на Страна въедливо, но взашей не гнал. Мол, остался у девушки – что ж, значит, теперь спрос особый будет. Даже обронил: - Имей в виду, Стран, раз у незамужней живёшь, то, стало быть, обязуешься. Чтобы ни-ни, ни словом, ни взглядом косым. Гораций враз прознает. И к празднику готовься, вот так.
Что обязуешься? Стран пожал плечами. Не желал он намёки понимать. Что ж с того, что живёт у девушки и по дому помогает? Она ему в дочки хороша. Пожал плечами – и забыл.
- А что, Стэн, – спросил он его как-то. – Деревня ваша какая-то странная? Тихая. Сонная. Точно рыбина снулая. В гости никто не ходит. Клуба общего нет.
- Это точно, раньше веселее было, - охотно подтвердил Стэн. – И клуб был – только сгорел. Подчистую. А в гости – так у каждого телевизор есть, а то и два, музыку из города возят, фильмы тож…
- Вроде и молодёжь имеется, не разбежалась, - продолжал рассуждать Стран. - А парни с девками по ночам не ходят, песни не поют, танцульки не устраивают… Квёлые, невесёлые.
- Так самая работа. Лето же. Все в поле. – Стэн помолчал. – Вот будет праздник, королеву выберем – и повеселимся.
- Какую-такую королеву?
- Такую, что каждый год выбираем. Ежели понравится Богине – так она знак подаст.
- Ага… знак… любопытно на это поглядеть.
- Вот и веди себя благопристойно.
Все дела мужские переделал Стран на Янкином дворе, вот и одинокие соседки пару раз приглашали – дрова поколоть, плетень наставить, новый участок вскопать. Он не отказывался – отчего же не поколоть, не вскопать. Пока работаешь, меньше в голову дурного лезет.
Только ехать в город за покупками со Стэном наотрез отказывался. Почему-то стрёмно было. Лучше уж камни укладывать.
Плохо лишь одно было – норовили ему самогонки налить и закусь устроить. Он кушать кушал, а самогонку не пил, а оттого прелестный трёп бабий впрок не шёл. Быстренько уходил он восвояси, к Янке и дому, в котором так уютно – точно кот, что с домом сжился. Зачем ему другие бабы? Зачем ему вообще бабы? Ведь была у него когда-то женщина, конечно, была, только кто? Жена? Полюбовница? Даже этого не знает, а уж, казалось бы, про то в первую очередь вспомнить надобно. Очень много значит, был у него свой дом, или нет. Может, он и в прошлой жизни – пришей-пристебаем ходил? Если так, то скверно. Истинно, сухое дерево, без корней, без верхушки, без цели.