– Убери нормально.
– Не буду.
– Будешь.
Лариса держала в руках полотенце. Им и ударила. Данька от неожиданности даже не заплакал. Схватился за больное место и стал покачиваться из стороны в сторону.
– Прекрати ныть. Убери, – велела Лариса.
– Не буду. – Данька продолжал раскачиваться.
– Прекрати так делать, слышишь? Немедленно! – взвилась в истерике она.
Только вчера Даша, выпучив глаза, рассказывала, что по телевизору показывали детский дом. А там детки в кроватках раскачиваются. Стоят и качаются из стороны в сторону.
– Бедненькие, – говорила Даша, – я так плакала, когда смотрела. Это они себя так укачивают. У них мам нет, а нянечек на всех не хватает. Вот они лежат в кроватках или стоят и шатаются из стороны в сторону. Как деревца. Так их жалко! – У Даши покатилась слеза. – А еще говорили, что они не слышат стука сердца матери и поэтому не развиваются. Поэтому они глупые. Если бы слышали, то были бы как все дети.
Лариса смотрела на Даньку с ужасом – он тоже качался из стороны в сторону.
– Прекрати, прекрати, прекрати! – закричала Лариса.
Она хлестала его полотенцем изо всех сил. Он в ответ пинал ее ногами, молотил кулаками. Лариса ударов не чувствовала. Остановилась она только потому, что увидела свое лицо в отражении в окне. Лицо сошедшей с ума женщины. Она села на кровать, обхватила себя руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Потекли слезы. Данька убежал в коридор и вернулся с хоккейной клюшкой.
– Хочешь меня ударить? – подняла она голову. – Бей.
Сын размахнулся и ударил. Не сильно.
– Бей еще, – сказала она. Говорила спокойно, только слезы текли не останавливаясь.
Даня бросил клюшку на пол и тоже заплакал.
Она думала, что тоже не помнит, как стучит его сердце – давно не брала сына на руки, не прижимала. И он не слышал ее сердце.
– Иди ко мне, – сказала Лариса.
Он не пошел. Наверное, нужно было сесть к нему на пол и обнять. Но они так и сидели – отдельно друг от друга и раскачивались из стороны в сторону.
– И тебе не страшно было? – спросила, округлив глаза, Даша, когда на следующий день Лариса рассказала ей про уход Даньки из дома.
– Нет, а что?
– Ой, ну мало ли! Могли бы украсть. Ребенок один на площадке. Или вещи забрать. Мало ли проходимцев. Вышел из лифта, и все. Или застрял бы и задохнулся. Или его дверью бы придавило?
– Ничего же не случилось, – сказала Лариса.
– Все равно страшно. А если бы он по лестнице вниз спустился и ушел? – не могла успокоиться Даша.
– Не ушел же.
– И ты ему не объяснила, что так нельзя делать?
– Нет, без толку.
– Даня, Данечка, – позвала вдруг Даша, – иди сюда, что скажу.
– Что? – Даня играл в мяч и не хотел отрываться.
– Иди, баранку дам! – крикнула Даша.
Лариса каждый раз удивлялась содержимому Дашиного пакета, с которым она выходила на прогулку. Игрушки, мяч, вода, салфетки, конфеты, баранки, семечки для птичек, горбушка хлеба для уточек, мелки и еще куча всего.
– Зачем ты все это таскаешь? – спросила Лариса.
– Ну как же? Надо же.
Даша доставала вкусности и игрушки из пакета, как Дед Мороз из мешка. К Даше всегда подбегали дети с просьбой: «Тетя Даша, а у вас есть?..» У нее было все. Дети считали, что у тети Даши – бездонный волшебный пакет. Можно найти все, что ни пожелаешь.
На баранки Даня прибежал.
– Данечка, – начала Даша, – ты знаешь, что бывает с детьми, которые убегают от мам?
– Что? – спросил Даня, запихивая в рот сразу две баранки.
– Их могут украсть плохие люди или в милицию забрать.
– А потом?
– А потом маме твоей позвонят и будут ругать.
– Кого ругать?
– Маму твою. Сильно будут ругать. Маме будет плохо. Она будет плакать.
– Хорошо, – сказал Даня и убежал.
– Ну, спасибо тебе, – рассердилась на Дашу Лариса, – теперь он точно убежит.
– Почему? – не поняла Даша.
– Потому что он хочет, чтобы меня ругали.
– А по-моему, он сказал, что больше не будет. Он же сказал: «Хорошо».
– Даш, это твоя Ритуля говорит то, что думает. А Данька… Я вообще не знаю, что у него на уме. Может, забудет, а может, сбежит.
Данька сбежал. Она была на кухне и думала, что он играет. А когда зашла, чтобы позвать ужинать, сына в комнате не было. Лариса рванула дверь шкафа – сумка на месте, вещи тоже на месте.
– Даня, Даня, – позвала она, надеясь, что сын просто спрятался. Но сердце колотилось. Она лихорадочно думала – нет, на балкон не мог пойти, она же была на кухне. Значит, ушел.