Людмила Галыгина
Чужой ребёнок. Роман
Пролог
Женя со страхом ждала возвращения матери с работы. Вчера она ей сказала, чтобы убиралась из дома и не позорила её своим пузом:
– Соседки проходу не дают, говорили мол, что принесёт твоя Женька в подоле. Днями и ночами дома не бывает. Набегала себе живот выше носа и проваливай из дому. Завтра, когда с работы приду, чтобы тебя здесь не было.
Но Жене не к кому было уходить. Саша её бросил. Уехал в город. Говорят контрактником в армию пошёл. К ней даже проститься не заехал. Нина не пускает к себе, у неё родители приехали из Норильска насовсем. И теперь всех Нинкиных ухажёров разогнали. Подруг тоже на порог не пускают. А у неё уже семь месяцев, на УЗИ сказали: мальчик будет. А радости нет никакой. Вроде как затолкается, аж в груди горячо становится, и тут же мысль: а где нам жить с тобой, малыш?
Вещи она на всякий случай собрала. Один ноотбук остался. Она ещё за ним посидит, может, кто откликнется, послала на сайт знакомств письмо, в котором всё без утайки рассказала.
– Да кто там откликнется. Кому чужой ребёнок нужен? Может мать сжалится? Попрошу ещё раз.
Но с экрана пошёл сигнал: Вам сообщение! Вам сообщение!
Глава 1
В маленьком городке в Швеции за компьютером сидел Иоган Берг. Рано поседевший сорокалетний мужчина машинально просматривал странички на сайте знакомств. Ему посоветовали это друзья и его психотерапевт. Несколько месяцев он лечился от депрессии после гибели беременной жены. Луиза должна была родить мальчика через два месяца. Они готовились к этому событию. И, несмотря на предупреждения родных не покупать ничего заранее, постепенно приобрели всё необходимое для малыша. Обставили детскую так, как хотела Луиза. Даже заходили посидеть там перед сном, называя это посиделки втроём.
Теперь эта комната была закрыта на ключ, и Иоган никогда не заходил туда. Он боялся, что ему придётся снова испытать то, что он испытал в день гибели жены. Жена в этот день ездила за покупками и как всегда была осторожна на дороге. Но огромный грузовик, потерявший управление, расплющил её машину о стену дома. Когда ему об этом рассказали, он понял, что теряет рассудок. Переживание было таким сильным, что пришлось лечиться у психотерапевта.
Перед ним на экране монитора мелькали фотографии женщин, он даже не останавливал на них свой взгляд.
– Неужели врач думает, что мне станет легче от знакомства с одной из этих женщин. Я любил Луизу, и никто мне больше не нужен. Её и нашего ребёнка мне никто не сможет заменить, – говорил он сам с собой.
Иоган уже хотел прекратить это никчемное занятие, как вдруг сердце вздрогнуло. Руки дёрнулись к клавиатуре, и он вернул назад только что промелькнувшую фотографию. На него с экрана смотрела Луиза. Не такая, какую он запомнил, а чуть уставшая, с поблекшим взглядом и печально опущенными уголками полных губ. Зато кудрявые рыжие волосы, овал лица, носик в веснушках… И такие знакомые черты лица…
– Это Лу, моя Луиза… Так не бывает,– прошептал Иоган. И жадно стал читать письмо женщины. А прочитав, снова повторил:
– Так не бывает… Семь месяцев, как и у нас… – руки уже сами набирали сообщение.
Он злился, что так плохо владеет русским, боялся – его не поймут. Поэтому старался писать коротко, четко выражая смысл того, что хотел сообщить.
Женя получила письмо, разобрать сумела только это: «Я к вам еду. Ждите, никуда не уходите». И ещё швед написал почему-то, что это его ребёнок, который не родился. Но Женя подумала, что он путается в языке и ему трудно выразить свою мысль.
Когда Дарья Тимофеевна пришла домой, дочь ей сказала, что скоро за ней приедет жених, и она уедет от неё навсегда. Он прислал письмо и сказал, чтобы ждала его здесь, дабы не ошибиться адресом.
– Зубы мне заговариваешь, да? Не верю я ни одному твоему слову.
– А ты вот сама прочитай.
Дарья подошла к компьютеру, посмотрела, почитала и сказала:
– Ну, если дурак нашёлся, то разрешу его подождать пару недель, а потом – выгоню.
– За что ты меня так ненавидишь?
– За то, что ты мне всю жизнь испортила. Отец твой поступил также как Сашка. Сбежал и больше глаз не показал. А я с тобой мыкалась, всё думала замуж ещё выйду, а меня из-за тебя так никто и не взял. Одиночество влачу по твоей вине. Погулять выйти и то не могла, тебя не с кем оставить было. Радуйся, что в детдом не отдала, а выкормила. А ты отблагодарила!