Введенский встал из-за стола и подошел к портрету. Так и есть. Когда он отвел портрет в сторону, то увидел что под ним большую дырку, где сквозь остатки осыпавшейся штукатурки виднелась старинная кирпичная кладка.
Антон махнул рукой и оставил портрет в покое. Решив, что тот, наверное, будет висеть здесь вечно.
Он вышел из своего кабинета и направился в «зал совещаний». На самом деле «зал совещаний» только так назывался. В реальности здесь было нечто среднее между кухней, курительной и комнатой отдыха. Да и на зал он не тянул. Просто большая комната.
За обеденным столом сидели Наташа и Фарида. Они пили кофе и о чем-то оживленно беседовали. Напротив большого монитора сидел бездельничавший лаборант Володя Зотов. Он переключал термик с канала на канал. Введенский поздоровался со всеми и подошел ближе к терминалу, стоявшему в углу на маленьком столике возле окна. Когда-то давно его место занимал старый добрый телевизор. Теперь найти телевизор можно разве что в каких-нибудь антикварных лавках или в особо отсталых странах — ассоциированных членах Конфедерации. Впрочем, не существовало и многих других вещей его детства. Например, телефона, приемника, калькулятора и многого другого. Все это заменил универсальный терминал, подключенный к единой информационной Сети планеты. Правда, обретя новую внутреннюю сущность, вещи по-прежнему носили в себе рудименты дизайна своих допотопных предков. Что отразилось на жаргонных названиях терминала — термик, ящик, часы, записная книжка и тому подобное, начавших затем жить собственной жизнью.
— Антон Петрович, вам налить кофе? — спросила Фарида с восточной учтивостью.
— Если можно, — Введенский присел рядом с Зотовым.
— Ну что показывают, Владимир?
— Так, ерунду всякую. Как обычно сериалы про войну и прочую патриотическую ботву. Вот только по «Свободе-ру» сказали, что интербесы поймали одного хакера, совсем еще мальчишку.
Как точно он подметил. Интербесы — это, пожалуй, самое лучшее название для интербезопасности. В последние годы они только и делали, что «охотились на ведьм», вместо того, чтобы заниматься реальной контрразведкой.
— Ой, совсем забыла! — Наташа чуть было не выронила чашку. — Я слышала, что это сын Капылевича…
В комнате воцарилось гробовое молчание.
— Не может быть, — сдавленно произнес Антон и посмотрел на Наташу. — Где вы это слышали?
— У меня одноклассница замужем за интребезовцем. Сегодня утром звонила.
Фарида поставила кофе на стул рядом с Антоном.
— Черт! — произнес Введенский, соскакивая с места.
После этой новости настроение у Антона как-то сразу испортилось.
— А кофе?
— Спасибо, уже расхотелось, — подавлено ответил Антон.
Похоже, годовой отчет провалиться, думал он, выходя в коридор. А затем покинул корпус и по переходу направился в кафедру Экзогенетики. Он застал Соню за просмотром журнала «Инопланетная флора и фауна». Ее больше карие глаза излучали почти детский задор. Иногда, Антону казалось, что она почти не изменилась с тех пор, когда двадцать лет назад он впервые увидел ее в проходной института.
— Как там Машка? — спросил Антон.
— Отправила ее на учебу, — отодвигая терминал, сказала жена.
— Она сопротивлялась?
— Еще как! Говорит, что еще не выздоровела….Лентяйка!
— Ты слышала про Капылевича?
— Да, — Соня тяжело вздохнула. — Плохо дело.
— Отчет скорее всего накроется.
— Не отчаивайся, не все так плохо, — Соня улыбнулась. — Я совсем забыла сказать радостную новость. Нам выдадут гонорар за ту работу. Ну ты помнишь.
— Да конечно, — вспомнил Антон. — И что?
Недавно их кафедра провела большую исследовательскую работу для Европейской Колониальной Корпорации.
— По четыре тысячи конфедеративных долларов на человека! — радостно провозгласила жена. — Видишь, какая у тебя крутая.
— А я вот в Шувалово еду, — грустно сказал Введенский. — Все из-за этого дурацкого отчета. Нужно кое-что выяснить на месте.
В районе Шувалово на северо-западной окраине города располагались некоторые научные лаборатории ВНИИВПа, а также несколько общежитий.
— Что-то ты неважно выглядишь. Может, заболел? — спросила Соня, заботливо поправляя ему воротник рубашки.
— Да нет, со мной все в порядке. Это из-за сына Капылевича… Подчерк такой же, как с тем идиотским «делом экстрасенсов». Вспомни, тогда тоже все начиналось с одного человека, а потом пошло-поехало…