Шут шел, глазея на вывески, и настолько ослабил при этом психозрение, что не заметил, как налетел на что–то понурое и низкорослое.
— Ай! — донеслось уже с земли.
— Извини, — на автомате буркнул Шут, но спустя секунду присмотрелся. — Синдзи?
— А, Александр–кун…
Шут внимательно оглядел малолетнего пилота. Одежда была основательно помята и измазана в пыли, вид был истощенным, однако синяков и кровоподтеков на лице не наблюдалось. Значит, не ограбили. Шут проверил верхние слои воспоминаний. Так–так–так…
— Дай угадаю с одного раза… — псайкер выдержал паузу. — На тебя наорала Мисато, ты обиделся и удрал из дома?
— Откуда ты знаешь? — ошарашено спросил Синдзи.
— Скажем так, у меня большой опыт в подобных делах. — Шут почесал подбородок. Посмотрел на часы. Прикинул количество денег в кармане. — Слушай, а ты в этом районе давно околачиваешься?
— Эээ… со полудня где–то. А что?
— Да вот дело такое… В общем, если покажешь мне ближайшую забегаловку с европейской кухней — можешь заказать все что пожелаешь за мой счет.
Синдзи задумался, напрягая память. Ага, голод не тетка. Шут внутренне ухмыльнулся. Вряд ли этот мелкий много съест, зато в случае удачи сэкономит массу времени.
— Есть одно место, кажется. Это в соседнем квартале.
Спустя всего пять минут они уже стояли перед скромным ресторанчиком, своим видом навевавшим воспоминания об аналогичных заведениях на улицах доброго и мирного города Омска. Во всяком случае, он был таким до одного момента, который чуть позже пресса назовет Июльским погромом. Заняв первый попавшийся столик и подозвав официанта, который оказался почему–то китайцем, Шут и Синдзи погрузились в изучение меню.
— Александр–кун…
— Я же говорил что можно просто Алекс, даже без суффиксов этих.
— Ладно, Алекс. Что такое борщ?
— Это суп такой. Овощной. С мясом. Его русские придумали.
Вранье конечно, потому что борщ придумали украинцы, но нет ни сил ни желания разъяснять наивному японскому юноше разницу между славянскими этносами.
— А гуляш?
— Венгерское блюдо. Мясо, порезанное кусочками и тушеное с картошкой, луком и перцем.
Только бы не пришлось объяснять, что такое Венгрия.
Наконец, с выбором определились. Синдзи рискнул–таки попробовать загадочный борщ, Шут решил скомпенсировать себе все пережитые за три недели мучения и заказал рассольник, бефстроганов, салат из свежей капусты и две кружки пива. Знакомый аромат привел Шута в настолько благодушное состояние, что он решил изобразить участливого друга.
— Ну ладно, выкладывай, что там у тебя с Мисато случилось.
Синдзи понурился.
— Дай угадаю. Отчитала за то, что взял ту парочку кретинов в капсулу?
— Все–то ты знаешь.
— Про них уже второй день по всему NERV" у байки ходят. Ну так я угадал?
— Не совсем. Она сказала отступать, когда Ангел повредил Еве питающий кабель. А я…
Ясно, решил доказать всем непонятно что и кинулся грудью на амбразуру.
— Ну, в чем–то она конечно права. Начальство оно для того и существует, что бы придумывать всякие приказы, которые хрен пойми как выполнять. Но я думаю, не стоило ей так злобствовать — ты же победил, в конце концов. Так ведь?
— Я ей так и сказал. А она влепила мне пощечину.
— Женщина, что с нее взять, — отмахнулся Шут. — Сперва делает, потом думает. Уверен, она сейчас уже готова вымаливать у тебя прощение.
Тем временем принесли заказ. Оголодавший за сутки бродяжничества Синдзи накинулся на борщ, Шут обратил внимание на рассольник, попутно прихлебывая пиво. Тут ему в голову пришла одна забавная (на его взгляд) идея. Он взял одну из кружек и пододвинул ее к Синдзи.
— Пей, — приказал он тоном инквизитора.
— Я еще несовершеннолетний, мне нельзя, — буркнул в ответ пилот.
— Ты меня уважаешь? — грозно вопросил Шут, прибегая к самому безотказному аргументу.
— Эээ… уважаю.
— Тогда пей. Да не трясись, от одной кружки ты не умрешь.
— Мисато разозлится, если узнает.
— Это эта алкоголичка, от которой спиртом несет за десять метров? Мне вот интересно, у нее дома что–то кроме пива есть?
Сокрушенный такими доводами, Синдзи, поколебавшись, отпил немного.