— Гадость, — заключил он. — Как это вообще можно пить?
— Ничего, отнесись к этому как к лекарству. Противному, но необходимому лекарству.
— Я вроде не болею.
— Не болеет он, ага. Извини, но будь моя воля — я бы тебе не то что Евангелион, кухонный нож не доверил бы.
Синдзи насупился.
— Я стал пилотом не по своей воле.
— То есть, тебя силой затолкали в капсулу, привязали к рычагам управления и бросили в бой?
— Ммм… нет.
— Да уж очевидно, что нет. Но что–то тебя заставило наступить на горло собственной бесхребетности, отправиться практически на верную смерть и выйти победителем.
— Ну, в общем…
— Пей давай. И выкладывай, что произошло.
Синдзи через силу сделал еще несколько глотков, поставил кружку на стол, и немного хриплым голосом произнес:
— Как только я приехал, отец, — опять запинка на этом слове, — велел мне сесть в Еву и идти сражаться. А я… я…
— Еще немного отпей и продолжай.
Синдзи повиновался и продолжил:
— Я отказался пилотировать. Я решил, что отец вызвал меня только для того, что бы я умер. И тогда отец приказал посадить в Еву Аянами.
— Аянами? Аянами Рей? Та девочка с голубыми волосами и взглядом как у графа Дракулы?
— Кто такой граф Дракула?
— Эээ… забей. То есть твой отец приказал посадить в Еву Рей, так?
— Да. Она… она была таком состоянии, что наверняка умерла бы, если бы пилотировала. У нее текла кровь.
— Ага, и ты…?
— Тогда я согласился сесть в Еву.
— Подведем итог. Ты стал пилотом по своей воле, потому что не хотел, что бы эта Аянами Рей погибла.
Синдзи промолчал.
— Я не люблю кого–то судить, Синдзи–кун. Это самое неблагодарное занятие на свете, — честно сказал Шут. — Ты это, пей давай. Ну так вот, вкусы на счет девочек у тебя, конечно, специфические, но в целом такой поступок может быть расценен через призму человеческой морали как благородный.
— У нас ничего нет, — смущенно пробормотал пилот Ноль — Первого, заливаясь краской.
— То, что вы не ходили на свидания и не готовили друг другу школьные завтраки, еще не значит, что между вами вообще ничего нет, — потряс пальцем Шут. — Человеческие взаимоотношения штука настолько сложная, что теорема Ферма курит в сторонке. Нечего на меня так смотреть, я в этом разбираюсь как никто. Рей девочка странная если не сказать жуткая, но поверь — если ты сможешь добиться ее расположения, то тебе сам черт будет не страшен.
"Потому что черт при виде Аянами Рей в ужасе забьется в угол и будет просить прощения", — мысленно добавил он.
— Ну ладно, харе краснеть, ты по цвету уже как суп у тебя в тарелке. А, все спросить хотел. Ты говоришь, что тебе отец сказал пилотировать Еву?
— Угу.
— То есть Командующий Икари — твой отец?
— Угу.
— Шикарно. А что ты тогда живешь с этой пьяницей Кацураги, а не с ним? — спросил Шут, пристально изучая мечущийся ментальный рисунок своего собеседника.
Синдзи теперь уже сам отхлебнул пива и резко выдал:
— Потому что моему отцу я нужен только как пилот Евы. Ему на меня наплевать. Сперва меня хотели поселить в четвертом жилом блоке, но Мисато–сан взяла меня к себе. — Мальчишка выдохнул. — И она не пьяница, она хороший человек. Пусть и не любит убираться.
Шут слушал с интересом, не забывая запихивать в рот бефстроганов. Он всю жизнь не переставал удивляться, что с человеком могут сделать пара промилле алкоголя в крови. Полчаса назад перед ним был бесхребетный слизняк, которого можно было завязать фламандской петлей, и он бы не возражал. Сейчас Синдзи готов был отстаивать честь своего опекуна чуть ли не на дуэли.
— Ну ладно, ладно. На счет Кацураги–сан я погорячился. А что там у тебя за проблемы с отцом?
— Почему тебя это интересует?
— Да вот, у меня тоже примерно в твои годы были проблемы с отцом, — в порыве откровенности сказал Шут. — Правда, я тогда сумел найти выход из ситуации.
— Выход? — подкинулся Синдзи.
— Когда эта сволочь в очередной раз напилась, я дождался, пока он уснет, привязал его к кровати, выпотрошил тупым ножом, а потом отпилил ножовкой голову. — Тут Шут понял, что на этот раз действительно выболтал лишнего. — Эй, не надо так смотреть, я же пошутил!
— Что–то не сильно веселые у тебя шутки.
— Что поделать, жизнь у меня такая была.
— А все–таки, что было у тебя с отцом?
— А, — отмахнулся Шут, лихорадочно придумывая достаточно правдоподобную ложь. — Я просто из дома удрал.
— Вот как, — разочарованно протянул Синдзи.
— А ты думал, что уборщиками становятся от хорошей жизни?