– Полежи пока…
И заорал так, что его, должно быть, слышали на том берегу, побежал следом, вопя, как сто Робинзонов, размахивая руками. Благонамеренных людей, законопослушных бюргеров никак не могло занести в Хелльстад, но выбирать не приходилось. Пираты, авантюристы, контрабандисты, жаждущие подвигов и приключений, бесшабашные оборванные рыцари Вольных Маноров - все лучше, чем здешние чудовища.
Потом опомнился. Да, он никогда не видел тех, кто ходит по земле, а не обитает на летающих островах, не разговаривал с ними… Один раз только подслушал беседу крестьян, но это было, так сказать, в порядке ознакомления с подслушивающей аппаратурой ларов. Однако и там, и там живут люди. Стало быть, и флибустьеры, и добропорядочные граждане наверняка задумаются, повстречав в Хелльстаде человека в форме советских ВДВ, о которых на Таларе слыхом не слыхивали. Задумаются и насторожатся. Насторожатся и…
Не рискнув продолжать логическую цепочку, Сварог забежал за прибрежный валун, сорвал с себя форму (едва рукав не порвал, зацепившись перстнем), скинул ботинки (носки действительно пованивали, но сейчас было не до приличий) и сжег камуфляжную в пепел (на всякий пожарный).
Комбинацию творящих графский наряд заклинаний он знал назубок, да и свой костюм помнил прекрасно, поэтому получилось с первого раза. Он споро облачился в бриджи, рубаху и кафтан, натянул сапоги, переложил шаур в карман и выскочил на открытое место. Вторая часть Мерлезонского балета превратилась в костюмированный бал.
Он заорал еще громче, но уже от радости - его явно заметили. На фоне путаницы снастей промелькнули быстро карабкавшиеся снизу вверх фигурки, захлопотали, свертывая паруса, до берега донесся грохот якорной цепи. Вскоре от борта отвалила большая шлюпка и взяла курс прямо на Сварога.
Сварог ждал, весь подобравшись. Щенок, оставшийся у воды уардах в ста от него, вопил, как резаный. Шлюпка остановилась недалеко от берега, хрустнула днищем по песку мелководья, тот, что сидел на носу, небрежно и умело навел на Сварога арбалет. Стрела была с серебряным наконечником - вполне понятная и уместная здесь предосторожность.
Судя по физиономиям, самой разнообразной одежде вместо морской формы и богатому ассортименту навешанного на каждого оружия, народ был видавший виды и напрочь лишенный сентиментальности. Тот, что с арбалетом, выглядел чуточку интеллигентнее, но и он не казался чужим в компании - этакий бакалавр неизвестных наук, в силу сложности жизни и непредсказуемости ее течения давно и бесповоротно прибившийся к пиратской вольнице. Залысины открывают высокий лоб, на плечи падают пряди седеющих темных волос. Этот человек и нарушил напряженную тишину:
– Ну, и что вы нам интересного скажете?
Кто-то жизнерадостно заржал, но тут же утих.
– Мне бы убраться отсюда, - сказал Сварог. - Здесь неуютно.
На этот раз заржали все, кроме человека с арбалетом, принялись толкать друг друга локтями, орать наперебой: «Нет, слышал? Неуютно тут!», и вновь заливаться хохотом. Тут во всю мочь взвыл щенок, обиженный отсутствием внимания, и гогот сразу стих.
– Добыл-таки! - громко удивился кто-то, и на Сварога стали посматривать с уважением. Человек с арбалетом опустил оружие, что-то решая про себя. Наконец сказал:
– Забирайте собаку и лезьте в лодку. Живо!
Сварог опрометью кинулся за щенком. В шлюпку его пришлось тащить на плечах - Сварог не хотел показывать свои способности, открываться. Пока что все козыри у них на руках, так что не мешает и ему утаить парочку в рукаве…
Забираясь в шлюпку, он зачерпнул голенищами воды, и теперь в сапогах отвратительно хлюпало. «Зато хоть носки постираются», - невесело подумал он.
Компания в шлюпке - семеро субчиков, исключая Сварога, - подобралась как по заказу. Таких мордоворотов любят приглашать на съемки детских фильмов про пиратов, и Сварог чувствовал себя немного не в своей тарелке. Из-под цветастых бандан, повязанных на головах некоторых, выбиваются спутанные пряди немытых, нечесаных волос, у кого-то не хватает пальцев на руке, у двоих один глаз закрыт черной повязкой, а второй сверкает бесшабашной удалью, рожи небритые, посверкивают золотые серьги в ушах, при каждом взмахе весел глухо ударяются о борт кривые сабли, заткнутые за пояс - длинную яркую полосу материи, обернутую вокруг бедер. Все мускулистые, разрисованные вдоль и поперек татуировками и шрамами, в потрепанных кафтанах нараспашку… Исключение составлял, пожалуй, только человек с арбалетом - было в его лице что-то от благородного господина. А вот тип, красной рубахой и копной черных волос смахивающий на цыгана-конокрада, перехватил взгляд Сварога, расплылся в злорадной ухмылке, обнажив коричневые остатки зубов, и провел большим пальцем себе поперек горла - жест не только интернациональный, но и межпланетный, надо понимать. Сварог отвернулся.
Он сидел на корме и смотрел, как приближается светло-коричневый с синими полосами борт корабля, начищенные медные буквы на носу: «Божий любимчик». Флаг на корме - красно-зеленый с тремя золотыми стрелами стандарт княжества Ортог, одного из Вольных Майоров, даже если и подкреплен был должными документами, означал примерно то же самое, что во времена Сварога Панамский и либерийский. Из-за отсутствия других источников дохода имевшее доступ к морю княжество торговало своим флагом, выдавая патенты порта приписки без особо придирчивых расспросов, за что неоднократно огребало резкие дипломатические ноты. Но в таком положении дел были заинтересованы и судовладельцы крупных держав, обделывавшие под удобным флагом дурно пахнущие делишки, так что дело всегда как-то улаживалось. Возможно, пираты. Или пираты не каждый день, совмещавшие это занятие с купеческими делами (здесь, как когда-то на Земле, таковое совместительство кое-где процветало и считалось самым житейским делом). Как бы там ни было, и тем, и другим вроде бы незачем забираться в Хелльстад. Странно. Одно ясно - с нечистой силой они не имеют ничего общего, спасибо и на том…