Дальше работяга не продолжает, но и так, без лишних слов, ясно, что он считает себя вправе раскулачивать селян, потому как а что они… в самом деле?! А?!
Вытащив из-за пазухи ещё одну редиску, он протёр её о спецовку, поглядел, поплевал и протёр ещё раз, после чего протянул мне, подмигивая и скалясь.
Машинально, на одной брезгливости, делаю пару шаг назад, и лицо у работяги искажается так, что ещё чуть — и без грима в фильм ужасов, на роль второго плана.
— Чистеньким хочешь быть? — делая шаг вперёд и по-гусиному вытягивая загорелую, обветренную шею, шипит он, брызгая слюной, — Смотри, сучёнок…
Куда и почему я должен смотреть, не вполне ясно, но накал ненависти несообразен ситуации, и я понимаю, что это, наверное, что-то психическое… чёрт!
Дальше, впрочем, конфликт не продолжается, и он, сплюнув себе под ноги, остался стоять, глядя на меня с непонятным вызовом. А я, не отрывая взгляда от странного, и кажется, опасного типа, бочком удаляюсь по дороге, готовый, если вдруг что, сорваться в галоп. Ну его на хрен!
Отойдя подальше, я перевёл дух и пошёл спокойней, не забывая, впрочем, поглядывать не только по сторонам, но и назад! От греха…
Вскоре, впрочем, меня отпустило, и я пошёл чуть помедленней, не без удовольствия глазея по сторонам, и чувствуя себя не то туристом в глубинке, не то членом этнографической экспедиции, не обременённым особыми обязанностями. Собаки здесь, не взбудораженные рёвом строительной техники и нашествием нахальных незнакомцев, в большинстве не агрессивны, и, тявкнув вслед пару раз, тут же виляют хвостами (ничего личного, бро, служба!), теряют всякий интерес и продолжают заниматься своими собачьими делами.
Деревенька, в которой мы нашли временный приют, лентой вытянулась вдоль колхозных полей, и если там, ближе к стройке, всё испохаблено и загажено, то здесь, куда строители почти не заезжают, она вполне живописна, и местами — хоть на открытку! Некоторые дома прямо как игрушечные, с резными наличниками и прочими признаками справных хозяев, которые заботятся не только о желудке, но и о душе.
Деревья здесь старые, раскидистые и кучерявые, со скворечниками почти на каждом, с белёными по весне стволами, и до того порой красивы, что время от времени, забывшись, я останавливаюсь, и, хлопая себя по карманам, ищу телефон, чтобы сделать фото.
Вся эта красота, увы, изрядно заброшена, ибо лет через несколько деревня с многосотлетней историей канет в Лету, и на её месте вырастет либо безликий микрорайон, либо, что более вероятно, промзона.
Отсюда, а отчасти и потому, что мужиков, да и собственно молодёжи, из-за близости столицы, почти и не осталось, строители ведут себя так… как ведут. И так-то — не образец хороших манер…
Они уже видят на месте домов котлованы, а огороды почитают за бесхозные. А тут, мать их, какие-то местные, с частнособственническими интересами! Ну не обнаглели, а?!
С психологии строителей в частности и гегемонов вообще, меня перекинуло на квартиры, которые, по идее, должны выделить деревенским жителям. Не знаю, как сейчас обстоят дела в Союзе, и какие здесь законы и нормативные акты, но что-то вот сомневаюсь насчёт отдельных квартир…
Семье с детьми? Да, вероятно… Но вот одинокая бабка, дети и внуки которой прописаны где-то в городах, получит, скорее, комнату в коммуналке, а может быть, и в тёплом, почти благоустроенном бараке! Строго по нормативам, разумеется…
Мельком глянув на ковыляющую по дороге старуху, тащащую на согнутой спине тяжёлый узел, я задумался — а будет ли такая бабка рада комнате в коммуналке — с отоплением, водопроводом и благоустроенным туалетом? Казалось бы, да…
…но трёхрублёвая колхозная пенсия при отсутствующем огороде и проданной корове-кормилице…
Вскоре показались знакомые дома, и мысли о социальной справедливости, пенсиях и нормативных актах вымело из головы, как метлой. На ходу разминая плечи, свернул к турнику, чуть кривовато висящему меж двух старых берёз, и выполнил несколько подходов.
А после, чуть передохнув, с превеликим трудом сделав выход силой, уселся на железяке, поглядывая в сторону дома. Квартирная хозяйка, закончив возиться в огороде, разогнулась и поковыляла в дом, держась за поясницу.
— Это я удачно… — тут же соскочив, поспешил проскочить во двор через заднюю калитку в огороде. Тряхнул за ручку раз, другой, деревянная щеколда повернулась, и калитка, негромко скрипнув, отворилась.
— Так себе преграда, — хмыкнул я, проскальзывая внутрь и снова запирая калитку, — от честного человека! Хотя… скорее от коров и коз, а до появления строителей, судя по всему, проблем с воровством в деревне не возникало.