— … а это как повезёт! — запальчиво оспаривал его Ванька, — Федька, вон, и самогоночки успевал тяпнуть, и на танцах два раза был, и кино к ним привозили, и баня почти каждую неделю!
— Вот именно, — бэк-вокалом вторил ему Лёха, — это как повезёт, и как себя поставишь в части.
— Ну… — протянул Колька, — с эпилепсией, это скорее как положишь, ха-ха!
Севка усмехнулся открыто, а на лице Вовки на миг появилась кривая ухмылка, тут же стёртая, будто ластиком.
По-видимому, на моём лице весьма ярко отразилось неприятие его слов, стройбата и грядущей судьбы, и Колька ещё раз попытался меня уязвить, зацепить посильнее. Чёрт его знает… и чего взъелся? Ведь не то чтобы лучшими друзьями были, но всё ж таки одноклассники, в одной компании хороводимся.
— Хотя с другой стороны, — уже не скрывая издёвки, сказал Второв, — если в больничке пару раз полежать, да там под себя посикаться для верности, то никакая армия грозить не будет! А если справку дадут, то и на работу не обязательно устраиваться. Пенсия будет…
Затянувшись, он усмехнулся криво, и, с вызовом глядя мне в лицо, добавил, добил…
— Ну, будешь в дурке раз или два год лежать, на полном гособеспечении! Плохо разве?
Глядя в его глаза, я вдруг вспомнил тот день…
— А ведь, Коленька, ты меня в тот день локтем в висок саданул, — сообщил я ему, — когда мы тебя с Леваном разнять пытались. До этого у меня никаких приступов не было…
— Пиздёж! — выплюнул Колька, пойдя некрасивыми пятнами, — Ты… ты просто порченый! Больной! Тебе в дурке место, ты на учёте стоишь!
Он яростно брызгал слюной, а я стоял перед ним на ватных ногах…
Дома, раздевшись, упал на топчан, бездумно разглядывая календарь на текущий, 1967 год, где на каждой странице упитанные, щекастые, наркомански счастливые пионеры и октябрята дули в горн, стучали в барабан, собирали макулатуру и занимались прочими пионерскими делами. Настроение… дрянь настроение, если честно! Кольку пацаны осудили, но так… не слишком дружно.
Ванька и Лёха искренне за меня заступились, без малого до драчки не дошло. Леван очень много говорил в мою пользу, но так, что лучше бы промолчал, ну да за ним такое водится… Вовка осуждающе качал головой, но все было ясно, что в общем-то, с Колькой он не согласен только в формулировках. А Севка открыто ухмылялся и пару раз явственно гоготнул.
Компания не распалась тотчас только потому, что, собственно, водиться особо и не с кем! Посёлок наш не такой уж и маленький, но большая часть работяг приезжает сюда на заработки, оставляя на «Большой Земле» детей на попечение стариков или, что реже, жён.
— А казалось бы, взрослый человек… — криво усмехнулся я упавшему ниже ноля настроению, закидывая руки за голову. Хотя… да, похоже на то, что гормоны подросткового тела рулят! Ну и остаточная память тела влияет, не без этого…
— Чёрт его знает… — говорю почти беззвучно, — я слышал, что в СССР к тем, кто не служил, относились брезгливо, и что в каком-нибудь селе или маленьком городке не служивший парень не мог найти себе нормальную девушку, но чтобы так…
А у меня эпилепсия, которая в СССР проходит через психо-неврологический диспансер, ставя клеймо «психа», «припадочного» и далее по списку — на всю жизнь. Её сейчас ни лечить толком не умеют, ни последствий купировать, так что… весело будет!
Грудь спазматично сдавило, и я не сразу понял, что это, мать их, рыдания… Я, блядь, плачу! Грёбаное подростковое тело с его гормонами! Разом всё навалилось — попаданчество это сраное, затерянный в тайге северный посёлок, полное отсутствие внятных перспектив на ближайшие годы…
— Я, суки, не хотел сюда… — зло шепчу в мокрую от слёз подушку, — не хотел!
— Опять всё сначала… — отрыдавшись, шепчу я, прерывисто выдыхая, — опять…
— Вот же… — вытерев лицо о простыню, я сел на топчане, скрестив ноги.
Попытавшись придумать плюсы от своего попаданства, скривился. Нет, они есть, как ни быть!
Просто одно дело — попадание в собственное детство, где всё знакомо, привычно и не то чтобы уютно, а скорее — психологически комфортно. Это твоё время, твоё детство и… твоё тело.
Все ошибки давно известны и пережёваны, а вариантов другой, более вкусной и интересной жизни за минувшие года продумано множество, и иные — до деталей! Просто бери, и делай…
А сейчас у меня периодически всплывают какие-то странные, не мои привычки и реакции, и честное слово, это нешуточный удар по психике! Чёрт… да я даже когда в туалет иду, преодолеваю какое-то внутреннее сопротивление, просто доставая из штанов собственный член.