Но он просто смотрел на нее и молчал.
— Я беременна, Макс.
Четверг, 30 апреля 2009 года
Дэннис развернул пакет с хот-догом. Смахнул упавшие на брюки хлебные крошки.
— Не знаю, Джесс, — сказал он, приступая к своему неаппетитному завтраку из закусочной на углу.
Джесс от угощения отказалась.
— Мы должны попытаться, — сказала она, глядя в окно. — Мы должны попытаться, — повторила она, на этот раз мягко. Дэнниса удивило сострадание, прозвучавшее в голосе.
У нее доброе сердце, подумал он. Дэннис был благодарен Джесс за то, что она составила ему компанию в суде. Как бы ни хотел он посвятить все свое время делу Макса, приходилось заниматься и другими.
— За все время работы в полиции я никогда не сталкивалась с таким… — Джесс повернулась к Дэннису, и на него пахнуло ароматом духов, — с таким бардаком. Мы в полном тупике.
— Это просто долбаный кошмар, и я понятия не имею, что с этим делать. Мы прижали этого ублюдка, Джесс, и нам пришлось его выпустить.
— Нет, не прижали. Я не думаю, что Макса убил Уоррен Лэйн.
Дэннис вытаращился на нее. Она что, с ума сошла?
— Не говори глупостей.
— Мне звонила та женщина.
— Какая еще женщина?
— Продюсер телешоу.
— Лиа? Зачем? — Да что тут происходит у него за спиной? Лиа всегда звонила только ему.
— Она хочет, чтобы я поговорила с Дэйной. Убедила ее прийти завтра на шоу.
— Ты думаешь, это разумно?
— Почему бы нет? Кэрри хочет посвятить этому преступлению свой эфир. Имеет на это право, верно?
«Да, мы ведь облажались», — подумал Дэннис.
— Честно говоря, мне не кажется, что она в состоянии… — Он не договорил. Из всех, с кем его сталкивала жизнь, только один человек в таких обстоятельствах мог в прямом эфире заставить активизироваться потенциальных свидетелей. Кэрри Кент.
— Тогда, может, заедем к девочке? — Джесс глянула на часы. — Немного времени есть.
Дэннис кивнул. Он развернулся на следующем светофоре, включил сирену и помчался к дому Дэйны Рэй.
Март 2009 года
Кэрри знала: что-то не так. Может, то был материнский инстинкт? Неделька выдалась сумасшедшей. Сюжет про семейство из восьми человек так и не вышел в эфир, потому что герои в последний момент отказались от участия. Кэрри ненавидела повторы. Но разве у них был выбор? Нет гостей — нет шоу. Как назло, и запасной вариант сорвался. Конечно, имелся записанный репортаж о матери-одиночке с семью детьми, старшему из которых не было и десяти, — но сам по себе он не имел большой ценности. Она хотела, чтобы семейство в полном составе явилось на эфир, а также отцы всех детей. Полиция на этот раз не участвовала. Никакого преступления не было. По крайней мере, в строгом смысле слова. Они с Лиа хотели посвятить шоу на этой неделе мошенничеству, связанному с получением социальных льгот на детей. Придумали название — «Денежные дети».
Но очевидно, потенциальная героиня шоу догадалась, к чему все ведет, — может, журналист выдал себя, когда брал интервью? — и наотрез отказалась участвовать. Кэрри работала дома, когда Лиа позвонила ей, чтобы сообщить об этом. Макс тоже был дома, в последнее время это случалось редко, и Кэрри отправилась на кухню за кофе. Ей хотелось поболтать с сыном. Она знала: что-то не так.
Макс склонился над миской с хлопьями. Неужели он не ест никакой нормальной еды, кроме этой хрустящей шоколадной дряни?
— Нет, ты можешь себе такое представить? Срочно нужен запасной вариант. Может, выступишь у меня на шоу? — Она хотела, чтобы это прозвучало как шутка, но вышло фальшиво.
Макс пожал плечами. По крайней мере, Кэрри показалось, что он пожал плечами. А может, его передернуло. Или это его способ дать ей понять, что ему интересно, что у нее произошло? Она налила кофе из кофеварки, пролив немного на стол. Хорошо, что Марта не видит.
— Ну, как ты? — Кэрри взяла кружку в одну руку, а другую положила сыну на плечо.
Он все еще был в халате, который немного пах стиральным порошком, но в основном — мальчишкой-подростком.
Кэрри прижала его к себе, но он отстранился. Какой же ты стал худой, подумала она. Все эта отвратительная школа виновата.
— Не надо, — пробормотал он.
— Чего не надо? Обнимать тебя? — Она отпустила сына и, все еще в хорошем настроении, несмотря на неприятные новости, взъерошила его волосы, как прежде, когда он был ребенком.
— Ради бога, мам. — Он увернулся.
— Макс… — Внезапно она поняла, что не знает, о чем с ним говорить.