— Ты хотел спросить, твой ли это ребенок.
Дэйна не была дурой. Какая же она худая, подумал Макс. Надеюсь, хоть питается-то нормально.
— Ну так он твой, — ответила она. И, покраснев, опустила глаза.
— Тут ходят всякие разговоры…
Как их отношения вдруг превратились во вражду? Честно говоря, он не находил в себе ненависти к ней. Он ненавидел ситуацию, в которую они попали. Но инстинкт самосохранения мешал ему это признать. Он смотрел, как она гоняет носком ботинка сухие листья на полу.
— Про меня болтают. Всякие гнусности. То, что никто не должен был бы знать.
Дэйна изо всех сил пнула форму для выпекания. Коробка порвалась, звякнул металл.
— Что ты собираешься делать со всем этим дерьмом?
Макс рассмеялся:
— Оно нам понадобится, разве нет?
Тогда-то он впервые и представил себе совместную жизнь с Дэйной. Маленькая квартирка, как у отца, возможно, в том же доме. Позволит ли он своему ребенку играть на улице? Наверное, нет. И что скажет его мать, если он решит жить в таком месте? Скорее всего, навсегда откажется иметь с ним дело. Она до сих пор не может простить ему, что он бросил Дэннингем. Если он станет отцом в таком возрасте, это окончательно ее убьет.
Да, он стал для матери настоящим кошмаром. Именно подобные типы являются героями ее телешоу. Он подвел ее. Макс ненавидел себя, ненавидел того, в кого он превратился.
Вскочив с кровати, он прошелся по комнате. Завернул в свою личную ванную, сунул голову под холодную воду. Это не успокоило, поэтому он прямо в одежде встал под обжигающе горячий душ. Не вытираясь, оставляя на полу лужи, вернулся в комнату, лег на пол, подполз к шкафу красного дерева, засунул в щель руку и достал почти полную бутылку водки.
Отпил глоток.
Он все думал и думал. Как жить дальше? Какие его ждут последствия? Их наверняка будет много. Он вспомнил тот короткий эпизод в подвале, что привел ко всему этому дерьму. Если бы он мог вернуться назад во времени, поступил бы он опять так же?
Нет. Да. Нет. Да… нет… Не знаю.
Он еще глотнул из бутылки.
Значит, Дэйна беременна. А что, если это не его ребенок?
…Ничего не подцепил от своей сучки? Она всем дает…
Он знал, что это неправда.
…Я уже поимел ее до тебя, чувак…
Да, он привык к насмешкам. Он с ними вырос, стал нечувствительным к ним. Была ли Дэйна девственницей? Он не знал, как это определить.
Алкоголь просачивался в организм. Проклятые сообщения. Верить им или нет? Ведь никто не мог рассказать им о подвале, о том, что он не знал, что ему делать, о том, какой у него, оказывается, маленький член, и о том, что все закончилось так быстро. Только она.
Макс перевернулся на спину, вжался в мягкий ковер, будто выдавливая ангела на снегу. Да, сейчас ему не помешал бы ангел. Ангел-хранитель, который мог бы доставить сообщение Дэйне. Сказать ей, что он любил ее. Любит. Любил. Любит.
Он сел.
Надо быть мужчиной. Избавиться от всего этого.
Не может он позволить какому-то младенцу испортить себе жизнь. Ему всего пятнадцать.
Да о чем он вообще думал? Зачем бросил Дэннингем?
Он снова приложился к бутылке.
Мать ему поможет.
Он переведется в другую школу. Подальше от всего этого дерьма.
Забудет обо всем.
А пока ему поможет водка.
Дэйна открыла телефон. Одно новое сообщение. От Макса.
Сделай аборт.
И все.
Конечно, с того момента, когда на тесте появился голубой крестик, она уже не раз думала об этом. Но разве это не убийство?
Она спустилась на кухню. Она не могла быть одна. Мать жарила картошку. Все казалось нереальным. Дэйна вынула сетку из фритюрницы, выудила ломтик полупрожаренной картошки. Подержала его между зубами. Разжевала. Не почувствовала никакого вкуса.
— Не мешайся, — проворчала мать.
Дэйне захотелось обнять ее. Уткнуться лицом в плечо, расплакаться, рассказать все и спросить, что же ей делать. Она так хотела снова стать маленькой девочкой, начать все сначала, в другой семье, прожить другую жизнь. Она взяла бы с собой Лорелл, окружила бы ее любовью и заботой. Вот если бы у нее был ангел-хранитель, кто-то, кто помог бы ей добрым словом, советом, она ведь понятия не имеет, как поступить.
Аборт.
Как будто можно вот так взять и стереть все свои ошибки.
А если они оставят ребенка? Станут ли жить вместе? Она посмотрела на мать. Та кидала на сковородку бобы из банки. Что, если сказать ей?
Дэйна выбежала из кухни, взлетела по лестнице и ворвалась в крошечную комнатку Лорелл, величиной со шкаф. Кроватка, переделанная из колыбельки, — и все. Когда Лорелл спала, ее ноги свешивались вниз. Малышка сидела на полу и возилась с «лего», купленным на барахолке. Детали были грязными. Дэйна опустилась на пол рядом с сестрой.