Пока я пыталась хоть что-то придумать, с раздражением отбрасывая варианты из просмотренных фильмов: ну нет у меня суперспособностей, острых предметов, навыков выкручивать руки таким способом, чтобы избавиться от пут. Телефон был в сумке и сейчас скорее всего выключен моим похитителем. Попробовать покричать — вдруг здесь поблизости все же кто-то бродит?
— Эээй, — пересохшим горлом позвала на помощь, — здесь кто-нибудь есть? Помогите! Пожалуйста, хоть кто-нибудь...
Но единственное чего я добилась — появление Богдана.
— Можешь не кричать, в этой деревне и так осталось всего несколько глухих стариков, так дом еще на отшибе стоит — не жди, что бедную Катю прибежит кто-то вызволять, — только посмеялся над моими попытками. — Как ощущения? Если я прав, тебе сейчас очень несладко, — с горящими глазами подошел ко мне похититель.
— Чего ты хочешь? — не испытывая ничего кроме отвращения к этому больному на всю голову, спросила я.
— Отомстить, — с перекошенным лицом поведали мне, — хочу, чтобы Никитину перекрутило все нутро от боли, хочу, чтобы он понял, каково терять дорогого человека.
— Почему Артём? Ты не думаешь, что Соня сама виновата в том, что с ней произошло? И ее близкие, — не верила в успех, но сделала попытку достучаться до Богдана, — вы ведь все знали о ее чувствах и состоянии, но смотрели сквозь пальцы до того момента, как все зашло слишком далеко. И потом, это ее нужно было увезти подальше от объекта помешательства, не давать им встречаться, во избежание рецидивов, а не самому сваливать за бугор. Но нет, решили, что девочка здорова и расслабились!
— Нет, — помотал головой на мои слова, — нет! — закрыв уши руками, выкрикнул Богдан. — Это все он! Если бы его не было, моя сестра сейчас бы успешно сдавала выпускные экзамены, решала какое платье ей надеть на выпускной, а не лежала бесчувственным овощем на больничной койке. Это он виноват!
Ясно, Богдан нашел крайнего в своем горе и теперь никто не сможет переубедить, что в действительности все иначе, нежели ему видится. Говорить что-то бесполезно, только больше злить и выводить из себя. А так, глядишь, мучить долго не будет... Господи, о чем я вообще думаю? А о чем в принципе думают, когда уверены, что жить им осталось не так долго?
Наверное, это зависит от того, как человек умирает и от его характера. Почему так вышло именно с нами? Как же я зла на всю эту ситуацию, на себя, что оказалась так беспомощна перед опасностью, на Артёма, который не отзывается, на Соню, хотя мне и жалко её, а больше всего на Богдана. Он оказался слабым духом, не в состоянии пережить потерю сестры и понять, что в случившемся виноваты все, найти силы принять всё как данность. Но нет же, он нашёл крайнего своим больным мозгом и решил ему отомстить, да не напрямую, а через меня. Смех, да и только, правда, что-то меня не тянет смеяться…
Так и не раскрыв мне своих планов, Богдан удалился, прежде снова вколов мне какую-то дрянь, и оставил меня наедине со своими безрадостными мыслями. А я спустя какое-то время свернулась клубочком без возможности обнять себя руками, да так и лежала, уставившись пустым взглядом в противоположную стену – на большее мой мозг оказался неспособен. Сколько пробыла в этом подвешенном состоянии не знаю.
За время, что меня не трогал Богдан мне удалось немного почистить организм от той дряни, что он мне вколол и получить назад возможность ясно рассуждать. Мне не понравились мысли о смерти и то чувство безысходности в которое я погрузилась. Раз не на кого надеяться – значит нужно искать выход самой. Да, у меня привязаны руки, но ноги-то свободны, может удастся с помощью эффекта неожиданности его вырубить ударом. Правда, если не сработает, моё положение станет только хуже. Но и выбора особо нет. Вот только с этим придётся подождать – тело такое вялое, я даже повернуться могу с трудом, а голова кружится так, что предпочтительно вообще пока не двигаться.
К реальности меня вернул звук открывающейся двери в полной темноте, а потом её разрезал луч фонарика. Когда свет полоснул по глазам я сделала апатичное лицо и затаилась.
Глава двадцатая
ГЛАВА 20. Последствия
— Катя, — позвал меня родной голос. Ну вот, уже глюки пошли, глядишь успею свихнуться до того, как познаю планы своего похитителя. – Котёнок, — человек приблизился ко мне, пытаясь приподнять с кровати, — вот гнида! – вдруг резко выдохнул он, осознав, что я привязана.
Именно последние слова заставили меня немного приоткрыть скорлупу, в которую я себя спрятала, и допустить возможность, что это действительно Артём. Я так ждала его, а сейчас даже не чувствую радости, что он появился, только чувство облегчения и желание наконец-то убраться отсюда, без страха закрыть глаза и провалиться в такой желанный сон. Слишком уж сильным потрясением стали для моих нервов последние двое суток. Хотя рассуждать я уже могла, но вот тело до сих пор не отошло от той дозы, которую получило, поэтому показать, что я его узнала оказалось тяжело.
— Милая, всё будет хорошо, — пробились слова в моё сознание, когда Артём заботливо подхватил меня на руки и понёс на выход.
— Как она? – произнёс новый голос, стоящего у большого джипа.
Идентифицировать говорившего у меня не возникло ни единого желания.
— Плохо реагирует, боюсь он мог накачать её чем-то, — услышала над головой. – Нужно поскорее отвезти её к доку, открой дверь, — попросил своего собеседника.
Сначала Артём постарался наиболее осторожно уложить меня на заднем сидении, а после, открыв дверь с другой стороны, сел сам, приподнимая мою голову и устраивая её у себя на коленях. Второй говоривший сразу же развернул машину и повёз нас, видимо, к тому самому доку, про которого говорил муж.
Как далеко нам пришлось ехать сказать не смогла бы, потому что почти сразу мне наконец удалось уснуть, и даже, когда меня вытащили из машины и куда-то понесли, я не соизволила проснуться, отметив данный факт лишь краем сознания – теперь я вроде в безопасности. Дальше был чужой дом, незнакомый человек, проверка моего организма – док имел дар целителя, намного сильнее моего, какие-то приглушённые разговоры между мужчинами, обратная дорога и, наконец привычная квартира, где меня раздели и уложили в постель.
— Не уходи, — смогла ухватить руку Артёма, как только почувствовала, что он собирается уйти.
— Милая, котёнок, ну ты чего? — наклонился он ко мне и начал гладить по волосам. – Я здесь, никуда не ухожу, теперь всё позади, больше ты не увидишь этого недоноска.
— Почему я тебя не чувствую? – посмотрела на него, ощущая себя жалкой, но не находя в себе силы отпустить его руку.
— Ах, чёрт, — эмоционально выругался он, — блокировщик, совсем забыл его снять! – и расстегнул браслет на запястье.
После этого простого действия, на меня нахлынули его чувства и эмоции, такой ураган, что мне не сразу удалось с ним справиться. Только тогда я наконец смогла заплакать. Слёзы лились и лились, весь пережитый ужас и страх вырывались наружу всхлипами и бессвязными словами. Я не скажу, что после того, как наконец затихла в руках мужа мне стало легче, но я действительно осознала, что теперь я дома, Артём рядом, а Богдана я увижу разве что в кошмарах. Кстати, а что с ним стало и как меня вообще нашли? Именно этот вопрос я и задала мужу, хриплым после такой-то истерики, голосом. На что он сообщил, что если завтра я ещё захочу услышать ответ, то он его даст, но лучше забыть об этом как можно скорее.
Сон оказался беспокойным, я часто просыпалась и вспоминала, что я действительно в нашей спальне, а не в той жуткой комнате, и рядом спит мой любимый человек, а не сидит Богдан. Артём просыпался вместе со мной, разговаривал, убеждал, что это не галлюцинации и только после этого я снова проваливалась в сон. И так бесчисленное множество раз.
Когда я ничего не чувствовала — было проще, но это была не я, ведь я — живая, и должна испытывать эмоции, как бы тяжело это не было. Там, после того, как я смогла снова ощутить кто я есть и заставила себя бороться, мне пришлось затолкать все остальные чувства поглубже, чтобы они не отвлекали, но к их возвращению я оказалась не готова.