Ветер дует на реденькие полоски, колышет чахлые стебельки, нагоняет тоску. Захар идет по забурьяненной нивке, и только кузнечики стрекочут, стрекочут...
21
Не может Орина покориться, привыкнуть к дому Калиток, угождать свекрови; спокойно не поест, не поспит, целую ночь вертится, обороняется от Якова, мучится сердцем. Ночью встает, вскапывает огород. Всю весну копала по ночам грядку: если на "теплого Алексея" до восхода солнца посадить рассаду, не поест ни капустница, ни мушка...
Женщины сидели в тени под копной, была обеденная передышка. Маланка задумчиво посматривала на загорелое лицо подруги: подурнела, похудела Орина, запали глаза. Когда-то округлая, румяная, как яблочко, она теперь даже почернела. Горе иссушило женщину. Душный день выдался, солнце раскалило землю, запах пшеничной соломы, полевой зной клонили ко сну. Разомлевшая свекровь спала в сторонке, под возом, Яков погнал коней купать, Ульяна с Мамаевой Наталкой плескались в Псле. Подруги тихонько разговаривали под копной. Орина жаловалась Маланке, поверяла свои мысли, тревоги. Скотина, огород - все на ней. Вози навоз, чисти хлев, езди в лес по дрова с мужем (при этом слове она содрогнулась), а там нужно прополоть и полить огород... "В достатке живешь, должна отрабатывать. Зачем мы тебя брали? Или тебе больше нравится в экономии работать, валяться по хлевам?" - попрекала свекровь невестку.
Свекор идет из волостного правления - все дрожит в Орине: скорей прибирай, давай дорогу, потому что как заорет - волосы на голове становятся дыбом. Что стоит на дороге - швырнет, опрокинет. Обедают в сенях: в хате душно, на дворе жара, а в сенях рассядутся на полу - пол холодный. Придет свекор - прямо через обед, через миски борща перешагивает запыленными сапогами. Старшина, ему же нельзя нагибаться, обходить! И жена не сядет с ним рядом, он в светлице чавкает один. И жену уже не стал признавать, уже неподходящая ему жена. Маланка диву дается: ячменного хлеба напекли Калитки для полевых рабочих. "Житный хлеб с водой скользкий", - рассуждает Ганна.
Горсть соли развели в воде, едят с хлебом... Сытому, может быть, ничего, а Маланка напилась воды, так вода даже бурлит в животе.
- Те люди, которые богаты, паляниц для поля не пекут, - задумчиво говорит Орина.
Яков однажды отрезал кусок сала, на огороде украдкой сели перекусить, вдруг налетел свекор, напал на сына, начал ругать:
- Будет из тебя хозяин, если станешь кормить жену салом!
Одна кадка с салом стоит - нельзя трогать, слишком молодое, а то сало, что на чердаке на перекладине висит, слишком старое... Неделю возил Калитка в Лебедин пшеницу, накупил обновок дочке, жене, а сноха пусть свое донашивает.
Люди смотрят, завидуют - крепкую, мол, сноху взял. Кабы кто знал - не такая уж крепкая, а великий страх перед свекром, отцом принуждает Орину покоряться, работать, не выпрягаясь, недосыпать, недоедать! Отец прогнал со двора - куда денешься? И как может она отцу, матери не покориться? Подневольный человек... Наложила бы на себя руки... Тяжкий грех. Да я надеешься на лучшее. Может, прояснится. Но когда же люди столкуются, когда сгинут старые порядки? Может, сжалится судьба? Не станет Орина греха таить - сердце тужит по Павлу, не может она его забыть, отвыкнуть. Не виделись они давно. Иногда прибежит Марийка, принесет весточку. Слышала, что он водится с Одаркой...
Она пытливыми глазами смотрит на подругу, - может, Маланка что-нибудь знает, сестра ведь ему? Пусть утешит или уж прямо скажет всю правду, чтобы Орина не думала о нем больше, не ожидала... И в то же время она глазами словно просила, умоляла подругу, чтобы та не резала сердце горькой вестью... Подурнела Орина, разве посмотрит на нее кто-нибудь теперь?.. И еще пусть подруга передаст Павлу, чтобы остерегался, потому что хозяева собираются проучить его. Ждут только случая. Слышала Орина разговор - до старшины дошел слух, что Павло бунтует людей. Очень забеспокоился свекор: до земского пойдет, старшине тогда несдобровать... Или до станового, урядника. За спиной Калитки творится лихое... Озлился Калитка на Павла еще с зимы, когда тот на сходе поднял голос против богатых хозяев. Осрамил на выборах старшину, и он этого не может забыть Павлу.
Горько Орине пришлось тогда. Натерпелась. Старшина лютовал, бесился, свекровь грызла. Орина в душе гордилась смелым парнем, но не посмела слова сказать.
Пусть Павло остерегается, пусть по ночам, когда приходит из экономии, не ночует в хате, спит на соломе или где-нибудь еще...
Маланка передаст Павлу все, Орина может не беспокоиться. Павло знает, что хозяева недолюбливают его, что-то замышляют, да он не дастся им в руки... Что сказать подруге, чем ей помочь? Павло не рассказывает о себе, таится от домашних, не выведаешь у него ничего, не дознаешься. А что с Одаркой он водится - в экономии с кем не встретишься? Одарка, правда, привязалась к Павлу, по только Маланка заметила - у него из мыслей не выходит Орина... И еще скажет она подруге, чтобы не унывала, надеялась... Маланка выглянула из-за копны. Ничего не заметив поблизости, она потихоньку заговорила о том, что уже искра против панов тлеет везде, о воле слухи ходят, рабочие, что на заводах, раскрывают людям глаза, призывают проснуться, отобрать землю у помещиков, расправиться с панами. Об этом сказано в тайной книге и в газете пишут... Маланка говорила с таким пылом, что Орина удивленно смотрела на подругу: иной дивчина стала, какая-то удивительная, видно, кое-что знает, а недоговаривает, таит про себя, что ли? Орина уже перестала надеяться на эту волю, уж ей не ожить, не цвести. Она печально повесила голову.
Маланку жалость берет - высоким забором отгорожена Орина от людей, ничего-то она не знает. Маланка хотела рассказать ей про удивительную книгу, которую читал в лесу мастер Нарожный, да подошла Ульяна...
Женщины спохватились, стали дожинать пшеницу, которая в эту жару уже перестояла, ее нельзя было косить, осыпалась.
Тем временем с соседней нивы пришла Мамаева Секлетея проведать Ганну Калитку, которая только что проснулась. Хозяйки гладкие, сытые, однако в работе довольно проворны - даже земля под ногами выгибается, как примутся за ниву. Жнут прилежно, вяжут, обливаются потом и за людьми наблюдают, за порядком, чтобы не отставали. Умеют и поработать и погулять - примерные на все село хозяйки. Распаренные, красные, они уселись теперь под возом, устроили себе передышку, судачат. Секлетея пожаловалась на своего батрака Тимофея Заброду: такой ледащий! Хлеб уродился буйный, просто душа радуется, а он выйдет в поле, работает словно во сне, коса из рук валится. Косит спустя рукава, едва косой водит...
Не нужно Ганне и говорить - целиком сочувствует она куме. Разве она не знает, у нее невестка такая же. Полезет сажу трусить и заснет в печи. А уж ест! А жнет, вяжет!.. Немало забот выпало на долю хозяек - летний день, хлопотливая пора, пшеница как золото... Поднялись, расправили широкие поясницы, взялись за серпы.
Неутомимо, плавно ходит коса, режет сухие стебли, не то звон, не то стон идет по стерне... Заходит солнце, Захар докашивает десятину. Татьяна вяжет вослед. Чистая рожь, не перевитая горошком, не путается, колос зернистый, возьмешь сноп за свясло - он клонится долу колосьями. Не свою ниву косит Захар - чужую, ниву Калитки. Вяжи, коси, надрывайся, чтобы не пошел слух, худая слава, что ты не работник! Калитка обрабатывает землю теми людьми, которых заедает бедность. Захар зимой попросил у Калитки взаймы мешок ячменя.
- Хорошо, я тебе дам, летом отработаешь, я скажу когда. Только чтобы сам отработал, а не баба...
Душа болит: свой хлеб горит, сыплется, а ты иди откашивай четыре дня за взятый мешок ячменя. Разве Калитка сам свой хлеб уберет? Разве он когда-нибудь недоест, недоспит, переработает? Спал ли он когда-нибудь на сыром? Намерзся ли в непогоду? Захар на своей нивке будет целую неделю лопатой веять зерно, а Калитка за день веялкой перевеет. Сто десятин вместе с арендой Калитка обрабатывает даровой силой. С ним Мамай да еще поп Онуфрий. Кому надо коня купить, хату ставить, сына женить - идет к старшине, чтобы занять из общественной кассы денег. Натопчешься, пока допросишься. "Из каких денег отдашь? С тебя, непутевого, нечего взять. Выкосишь мне десятину - одолжу десять рублей, за две - двадцать". Человек косит, а процент растет, потом еще за процент отрабатывай...