ЧВК «Пересвет». Книга вторая
Глава 1
Никакой пощады.
Я ворвался прямо в центр светового пятна. Мне не нужно было оружие — я крошил кровожадных людоедов ударами бронированных рук.
Под моим натиском трещали ребра и кости, раскалывались уродливые черепа, брызгала темная кровь.
Никакой пощады.
По броне чиркнули пара чьих-то выстрелов, не причинив мне никакого вреда. Я схватил ближайшего урода, приподнял, а потом резко опустил спиной вниз, о собственно приподнятое колено. Снова треск костей и обездвиженная куча костей и плоти полетела в стрелявшего.
Никакой пощады.
София и Виталик несли хаос и смерть, двигаясь вдоль стен, пресекая все попытки к бегству. Я видел их лишь периферийным зрением, но знал, что их действия были не менее жестокими, чем мои.
Спустя каких-то пару минут мы остановились. Но не потому, что устали, или в нас вдруг проснулось сострадание. Вовсе нет — просто некого было убивать.
Враги кончились, остались лишь обезображенные нашим натиском тела.
— Все целы? — спросил я, тяжело дыша.
— Да, ваша светлость, — откликнулась София.
— Аналогично, — подтвердил Виталик. Неожиданно один из противников рядом с ним пошевелился. Реакция последовала моментально — стопа экзоскелета с силой опустилась уроду на голову. — Теперь, кажись, всё!
Я посмотрел на свой маленький отряд. Некогда белая броня экзоскелетов теперь была забрызгана чужой кровью с ног до головы. Эдакие боги войны, только что вышедшие из боя. Зрелище одновременно и завораживающее, и страшное.
— Посмотрите, он ещё жив! — воскликнула София, указывая на точку рядом со мной.
Я повернулся. Действительно, один из пленников, тот что сопротивлялся и получал удары, был ещё жив, хотя и истекал кровью от многочисленных рваных ран, оставленных зубами уродов.
Видимо, тот удар под дых, от которого пленник сложился, спас его.
Он перевернулся на спину и открыл глаза и увидел меня, огромного и окровавленного. Его глаза расширились от ужаса.
— Ваша светлость, шлем! — сказала негромко София.
Точно! Я вспомнил, как впервые увидел экзоскелет Софии и принял его за робота. Представляю, какой ужас вселял мой внешний вид человеку из мира, где технический прогресс находится на уровне деревянного колеса и бронзового топора. Быть может он принял меня за божество?
Я деактивировал защиту головы.
— Эй дружище, — сказал я негромко. — Мы свои.
Он меня не понимал, но в этой ситуации был важен сам звук человеческой речи.
Увидев перед собой лицо человека, ужас на лице пленника сменился любопытством и недоверием. Тогда я оскалился, продемонстрировав нормальные зубы.
И тогда пленник рассмеялся. В его смехе сквозили истерические нотки, но он смеялся. И его смех только усилился, когда я немного приподнял ему голову и он увидел устроенное нами побоище.
— Мы уничтожили их всех. До единого.
Внезапно смех раненого пленника перешёл в затяжной кашель. Когда он прекратился, несчастный быстро затараторил, показывая рукой на выход из помещения. Было видно, что силы стремительно покидают его.
— Я не понимаю, — покачал я головой. — Мы не сможем тебя спасти. Слишком много ран.
Это было чистой правдой. Даже если бы мы израсходовали весь запас жижи, то шансы на его выживание оказались бы почти нулевыми.
Безусловно, прикажи я обработать его раны, София с Виталиком сделали бы это, пожертвовав все запасы жижи. Но я стал бы просить о таком, ведь чудодейственная смесь однажды может спасти их собственные жизни.
— Мне кажется, он переживает не о себе, — сказала София.
И, словно в подтверждение её догадки, пленник сложил перед собой руки и немного покачал ими из стороны в сторону, потратив на этот жест последние силы.
«Так качают грудных детей!» — понял я.
— Где-то тут его семья!
— Эти зубастые суки выгребли всё население на прокорм! — прорычал Виталик. — И, по любому, оставили кого-то про запас!
Я посмотрел на пленника. Он ещё дышал. В его глазах читалась мольба.
— Мы найдем твою семью, — пообещал я и он меня понял.
Пленник улыбнулся, что-то прошептал, сделал последний вдох и умер.
— Он был настоящим бойцом, — сказал Виталик. — Не сдавался до последнего. Уважаю таких.
Слова прожженного ЧВКашника коротко, но ёмко выразили всё то, что мы все чувствовали в этот грустный момент.
— Ваша светлость, — в голосе Софии чувствовалось её фирменное упрямство. И я точно знал, что она скажет. — Мы должны освободить всех из этого ужасного места!
— Поддерживаю, — сказал Виталик. — Человек не должен умирать вот так.