— У нас чуть больше двух суток, потом Шеф уведет отряд и прореху закроют. Смогут эти люди преодолеть сто двадцать верст за два дня по снегу и холоду?
— Конечно же нет, — ответил Виталик вместо замолчавшей Софии. — Даже если мы сообщим и Шеф нас будет ждать, то они, — он кивнул на сидящих прямо на полу людей, — не выдержат этот переход. Взрослые — ещё может быть, при условии, что тут найдётся провизия. Но не женщины с детьми. И всё это не считая нарушения закона о перемещении между прорехами. Шеф точно будет не в восторге!
Виталик закончил свою пламенную речь. За всё время нашего с ним знакомства это был самый большой набор слов, произнесённый им.
Повисло напряженное молчание. Пока я напряженно думал, как поступить в этой ситуации, Виталик и София буравили меня взглядом.
— Опустим пока в сторону лирику насчёт Шефа, — сказал я. — Мы ведь можем довести их до прорехи, но не забирать их с собой. А, скажем, обеспечить их всем необходимым для выживания.
— Ну допустим, — протянул Виталик.
— Не думаю, что полсотни палаток и провиант разорят Дом Басмановых-Астафьевых, — сказала воспрявшая духом София. — К тому же они могут рассказать об этих людоедах. Их база здесь не первый год.
— Но как быть со слабыми?
— На этот счёт у меня есть идея, но сначала нужно послать весточку Шефу, — ответил я, подмигнув Софии. — Пусть не волнуется, что детишки немного задержатся на прогулке!
Мы с Виталиком отправились к воротам. Я мельком бросил взгляд на Софию, и та беззвучно сказала «спасибо».
Пульт, с которого они открывались, находился неподалёку. Безопасность на этой базе была аховая, но, с другой стороны, население, застрявшее в средневековье, не представляло никакой угрозы.
Потыкав наугад несколько клавиш, мы, наконец, нашли нужную.
Тяжелые створки ворот медленно разошлись, открывая нам проход наружу.
— Твою мать, — вырвалось у меня.
— Точнее и не скажешь, — согласился Виталик.
Снаружи завывала сильная метель. Связи с Шефом у нас не было.
Глава 2
— Давайте, держите эту хреновину крепче! Да вашу ж мать! Крепче говорю! — орал Виталик на аборигенов.
— Мае хин фисо лауер, сау фасгет юн гюфлимач! — орал в ответ седовласый.
— Да мне насрать, что тяжело!
Я краем глаза наблюдал за совместной работой мужской части аборигенов и посмеивался про себя — все это действо напоминало мне эпизоды из «Особенностей национальной охоты», где Кузьмич и финн разговаривали на разных языках, но при этом понимали друг друга.
Виталику досталась непосильная, на первый взгляд задача — приладить шагоходу-штурмовику здоровенные контейнеры в количестве четырех штук. По крайней мере для одного, но на помощь пришла бригада под предводительством седовласого лидера.
В эти контейнеры мы планировали посадить самых ослабленных узников и мамаш с маленькими детьми, ускорив таким образом исход из этой проклятой сопки.
По нашим подсчетам в каждом из контейнеров могли устроиться с десяток пассажиров. Нехитрые подсчеты показывали, что на шагоходе могли ехать четыре десятка человек.
Нам необходимо было знать о передвижении противника и поскольку собственных средств разведки у нас не имелось, грех было не воспользоваться вражескими.
София отправилась коммуникационный узел отслеживать перемещения противника.
Я принялся за поиски припасов для нашей внезапной обузы — чтобы пережить переход по холоду им нужны были припасы и теплая одежда.
Зимние комплекты обмундирования — теплые комбинезоны и обувь мы обнаружили в одном из складов, расположенных в глубине пещеры с гаражом.
А вот с провизией дела обстояли сильно сложнее. Все, что мы нашли в кладовых имело явное мясное происхождение, причем иногда с символами в виде силуэтов людей, что наводило на соответствующие мысли.
Не очень хотелось сделать из бывших пленных невольных людоедов.
Но ведь чем-то же эти плотоядные твари кормили своих пленников. Я решил спуститься в грот с камерами и по пути обнаружил неприметную дверь, которую мы в пылу боя пропустили.
Один рывок и дверь с лёгкостью поддалась. За ней как раз-таки и находилась кладовая с едой для заключенных — контейнеры, заполненные сероватыми брикетами, упакованными в прозрачный пластик.
Несколько штук валялись прямо на полу, основательно погрызенные местными крысами.
Я вскрыл один и принюхался — от него исходил тот самый сладковатый запах, а на ощупь содержимое было слегка жирным и при этом липким. Попробовать эту субстанцию я так и не решился.