Шатер разворотило на несколько крупных частей и, видимо, подкинуло в воздух. Поначалу куски из легкого материала падали, но затем усиливающиеся напор воздуха подхватил их и закрутил в огромной мусорной воронке. А внизу, в самом эпицентре мерцало зарево неестественно белого света.
Я бросился туда, наплевав на отступающего противника — сейчас в моей голове пульсировала только одна мысль — «Лишь бы София была жива!».
Через несколько минут я уже был совсем рядом с лагерем, практически на вершине одно из многочисленных мусорных холмов.
Ветер крепчал, причем настолько, что вороны не могли преодолеть его мощь. Ветер вырывал хлам из верхнего слоя свалки, и затягивал в воронку.
Я оказался на вершине холма в тот самый момент, когда один из кусков шатра стал уходить вниз, с каждым мгновением вращаясь все сильнее.
Внизу, у поверхности, нестерпимыми импульсами, мерцал белым свет. Чтобы разглядеть его источник, мне пришлось задействовать световые фильтры на визоре.
Десантный модуль все еще был на прежнем месте и с виду не имел каких-либо повреждений. Значит София все еще жива!
Источником яркого былого света была установка, которую собирали учёные. Точнее верхняя ее часть, походившая на антенну. Через фильтр было заметно, что излучение не ровное, а пульсирующее.
Недалеко от антенны находился пульт управления, совмещённый с силовой станцией — на это указывали толстые кабеля, соединяющие обе части экспериментальной установки.
За пультом пытались укрыться Профессор Голованов вместе со своими помощниками. Видимо никто из них не ожидал таких последствий.
— Профессор! Профессор! Прием!
Но ответом мне был лишь шум помех. Я сделал еще несколько попыток, но безрезультатно.
— Связи с яцеголовыми нет, ваша светлость, — сквозь шум прорвался голос Виталика. — Эта светящаяся хреновина забивает все частоты. И чем ближе, тем хуже.
Кусок маскировочного шатра достиг дна воронки и тут с ним произошло то, чего я никак не ожидал — его стало корежить и деформировать, сминать, подобно листу бумаги, который готовят к броску в корзину для мусора. В конце концов его смяло до такой степени, что он превратился в черную точку, повисшую рядом с антенной.
Этой точке не было никакого дела до хаоса, творящегося вокруг — она преспокойно плавала в белом свете, исходящем от антенны.
— Какого хрена тут происходит? — воскликнул я. — Виталик? Ты видел?
— Так точно, ваша светлость.
— Надо вытаскивать Софию и яйцеголовых, — сказал я. — Ветер крепчает!
— Согласен, — голос Виталика едва прорывался сквозь помехи. — Я ближе к ученым, буду вытаскивать их.
— Принято. Я за Софией.
Вариант мне показался вполне рабочим, хотя действовать все равно придется по обстоятельствам. Ситуация складывалась выходящая из ряда вон, причем по всем фронтам. Ни с чем подобным мне еще не приходилось сталкиваться. Думаю, что и Виталику тоже.
— Ваша светлость, там появилась еще черная хрено… — голос Виталика окончательно утонул в помехах.
Я снова всмотрелся в белое мерцание и увидел, что и впрямь черная точка уже была не одна — их было уже три. Они безмятежно парили вокруг друг друга, продолжая выбирать в себя летящий мусор.
Я направился к десантному модулю, нахожу соображая, как именно мне вытащить Софию, учитывая ее плачевное состояние.
На северо-западе ухнуло несколько взрывов и почти сразу на то же самое произошло на юге. Противник перегруппировался и решил продолжить наступление. Видимо кого-то очень заинтересовала происходящая здесь чертовщина! Они не представляли, насколько жуткое и одновременно завораживающее действо может предстать перед ними!
— Вас мне только и не хватало! — проворчал я. — Где же сербские наемники?
Я сверился с часами — прошло двадцать две минуты с нашего сеанса связи. Значит должны быть уже на подлёте! Мне оставалось только надеяться, что они не свалят при виде жести, которая тут творится.
— Дамьян Николич вызывает командира ЧВК «Пересвет»! Дамьян Николич вызывает командира ЧВК «Пересвет»! — через помехи радиоэфира прорвался раскатистый голос с сербским акцентом.
Ну наконец то! Вовремя, чертовски вовремя!
— Максим Басманов-Астафьев на связи!