Он перекинул меня через остов проржавевшего грузовика, а затем где-то совсем рядом гулко ухнуло, а через мгновение нас обдало взрывной волной.
Воронка начала рассеиваться буквально на глазах, стремительно сходя на нет. Поднятый ветром легкий мусор еще кружился в воздухе, а все что потяжелее падало. Всполохи молний прекратились и лишь пелена темных туч все еще закрывало солнце.
— Получилось? — спросил я у Виталика, потому что сам прорыв вне зоны моего зрения.
— Кажется, да, — ответил он.
И тотчас радиоэфир взорвался шквалом сообщений.
Глава 22
— Какого хрена вы устроили? — орал Шеф. — Вокруг такая херня твориться, что хоть на стену лезь!
— Да успокойся ты. Всё уже закончилось, — ответил я, полностью уверенный в правоте своих слов. — Прямо сейчас всё прекратилось.
— Что, мать вашу, прекратилось? — взревел Шеф. — Мы только что проехали окраины Варшавской котловины и тут царит пи…
Конец фразы Шефа поглотило шипение помех, но смысл был понятен и без того.
— Что происходит там прямо сейчас? — рявкнул я. — Шеф, прием!
— Да тут я, вашество! — ответил ворчливый голос. — Херня какая-то, типа смерча! Молнии кругом, ветер!
— Шеф, это точно происходит в районе Варшавы? — уточнил Виталик. Его спокойный голос резко контрастировал с нашими, полными злости беспокойства.
— Да! Миллион раз да!
— Дело в том, что мы только что уничтожили причину в центре Венской воронки…
— Да что-то н хера это не заметно. Только жестче все становится!
Виталик посмотрел на меня сверху вниз, но я как, и он ничего не понимал.
Мы уничтожили прорыв между измерениями, закрыв проход для тварей из «дыма», воронка и непогода прекратили свое существование. Вон, даже сквозь тучи робко проглядывает солнце! Но тогда какого черта творится у Шефа?
— Мы попробуем разобраться, — сказал я в радиоэфир. — До связи!
— Принято, вашество.
— Попробуем разобраться? — Виталик вопросительно посмотрел на меня. — Сейчас? Отсюда?
— Да. Сейчас и отсюда.
Я поднял руку, прося этим жестом помощи. Виталику не составило труда его считать — он обхватил мое предплечье и потянул на себя, помогая мне встать на ноги.
Каждое движение давалось мне с трудом, боль наполняла каждую клеточку моего существа, хлестала раскаленными плетьми. Больше всего мне хотелось лечь, замереть и даже не думать. Но действительность всячески этому сопротивлялась, подкидывая мне все новые и новые вызовы.
— Какое расстояние от Вены до Варшавы? — спросил я, когда боль немного отступила.
— Если по прямой, то чуть больше полутысячи верст, — ответил Виталик после некоторого раздумья.
— То есть это не может быть отголосками нашей воронки?
— Совершенно верно, ваша светлость, — кивнул Виталик.
— Тогда помоги мне дойти до десантного модуля, — сказал я. — У меня возникли вопросы к нашим яйцеголовым подопечным…
Мы не спеша дошли до десантного модуля — от усталости я едва мог передвигать ноги и при каждом движении я чувствовал, как перенапряжён каждый мускул в моём теле. Но когда мы добрались до места, я отстранился от поддержки Виталика и вошёл в помещение уже самостоятельно, стараясь твёрдо стоять на своих двоих. Другое дело, насколько хорошо у меня это получалось… Но чем меньше слабости я продемонстрирую, тем будет лучше.
— Какого хера происходит? — рявкнул я, едва переступив порог шлюза.
Все присутствующие уставились на меня — профессор Голованов, его помощник Виктор и даже София чуть приподняла голову.
— Не понимаю, о чём вы, ваша светл… — первым открыл рот Виктор.
— Не понимаете? Или утаиваете от меня жизненно важную информацию? Я могу пристрелить вас двоих прямо здесь и потом сказать, что так и было. Ещё раз спрашиваю — какого хрена происходит?
— Поясните нормально…
— Какого хрена происходит в районе Варшавской котловины? — снова рявкнул я.
Виктор, до этого смотревший с непониманием, вдруг отвел глаза. И промолчал!
«Этот сукин сын знает! Он всё знает!» — понял я. — «Значит будем действовать жестче!»
С профессором, светилом науки, мне всё же нужно было быть чуть аккуратней и держать себя в руках. Но это никоим образом не распространялось на его помощников.
Злость придала мне сил — я схватил Виктора и впечатал его в стену так, что у молодого учёного едва не затрещали кости.
— Говори, падла!
Молчание в ответ. Я замахнулся, всеми силами контролируя собственное усилие — ненароком прибить бедолагу в мои планы всё же не входило.
Виктор закрыл глаза и отвернулся.