Граф ожидал нас на следующем этаже.
— Доброе утро! Надеюсь, вы хорошо отдохнули? — затараторил он, жестом приглашая нас проследовать по длинному узкому коридору. — Прошу прощения, немного нервничаю... Такое большое доверие со стороны князя и императора!
— Уверен, все пройдет как по маслу, — улыбнулся я.
— Эти слова да богу в уши, ваша светлость.
Мы прошли по длинному коридору и остановились у небольших раздвижных дверей. Когда они открылись и мы прошли дальше, то оказались посреди черноты космоса, усыпанного звездами.
— Добро пожаловать в «Звездное око»! — торжественно объявил граф.
Когда глаза немного привыкли, то я понял, что нахожусь внутри исполинской сферы, в центр которой ведёт прозрачный мост. Вся эта конструкция была экраном, транслирующим изображение из космоса.
Нижнюю часть сферы занимало изображение Земли, вся правая часть была занята трансляцией какой-то орбитальной конструкции, внутри которой был заключён объект, напоминающий формами самолёт. Вокруг него двигались руки-манипуляторы, по обшивке перемещались люди в скафандрах. Всю остальную площадь изображения занимал космос.
— Это и есть наши орбитальные верфи? — спросила София.
В её голосе слышался неподдельный восторг.
— Да, госпожа София! Они самые. Гордость Дома Басмановых-Астафьевых, — граф направился вперед, к центру сферы. — Пройдемте в центр управления.
— Причем, в прямом смысле в центр, — проговорил я, получив тычок локтем от Софии.
На другом крае моста находилась малая сфера, которая была разделена на три этажа. Несколько десятков операторов производили последнюю проверку оборудования и связи.
Мы миновали самый верхний этаж и оказались на открытой площадке, огороженной перилами.
— Лучшие места для дорогих гостей, — улыбнулся граф и посмотрел на наручные часы. — Через две минуты начнем испытание.
— А что именно будет испытываться?
— Орбитальный дрон-бомбардировщик, ваша светлость! Испытания полного цикла, финалом которого станет орбитальный удар по семипалатинскому полигону. Зрелище должно быть великолепным!
Я вспомнил про ядерные испытания под Семипалатинском в СССР. Видимо, другой участи для этих степей просто не существовало.
— Ядерный удар с орбиты?
— Что вы! Это варварство наносить ядерные удары, тем более по своей же территории!
Граф лукаво подмигнул:
— Мы будем испытывать кинетическое оружие с вольфрамовым сердечником увеличенной массы. Но при необходимости можем оснастить боевую часть контейнером с антивеществом. Но это уже скорее оружие судного дня, сами понимаете.
— Дом, милый дом, — под нос себе проговорил я.
— Вы что-то сказали, ваша светлость? — уставился на меня граф.
— Ничего особенного! Просто отметил, что узнаю Родину!
— Пара ракет с антивеществом прекратила войну в Европе, стерев с лица земли пару городов, — сказала София. — Не очень гуманно, зато весьма эффективно.
— Звучит жутковато.
— Так и есть, ваша светлость.
Да, научно-технический прогресс здесь шагнул очень далеко, раз помимо полетов к другим планетам, переходам между мирами, есть еще и антивещество!
— Объявляется минутная готовность! Повторяю, объявляется минутная готовность!
Сфера разделилась на несколько сегментов.
На одном транслировался дрон-бомбардировщик крупным планом. Манипуляторы отодвинулись, персонал в скафандрах исчез из поля зрения.
На другом высвечивался обратный отсчёт. Миллисекунды таяли с безумной скоростью.
На третьем сегменте был виден общий вид на орбитальные верфи, плывущие над поверхностью Земли.
И, наконец, на четвертом можно было наблюдать сам семипалатинский полигон с высоты нескольких тысяч метров. Изображение чуть покачивалось и понемногу смешалось — видимо съемка велась с летательного аппарата.
— Внимание! Тридцатисекундная готовность!
Я бросил взгляд на Софию, стоявшую у перил. Ее поза выдавала волнение и напряжение.
Затем посмотрел на графа, стоявшего чуть в стороне. Он обильно потел и то и дело промакивал шею носовым платком.
На табло таяли последние секунды.
— Три. Два. Один.
— Начать первую фазу испытаний! — объявил граф.
— Начинаем первую фазу. Загрузка кассеты с боекомплектом.
Верхняя часть беспилотника сместилась, открывая доступ к зарядному отсеку. Со стороны верфи выдвинулся манипулятор с контейнером, в котором отчетливо просматривались четыре вертикально расположенных трубы с боекомплектом.
Манипулятор разместил б/к в отсеке, и тот закрылся.
— Фаза номер один успешно пройдена.
— Приступить к фазе номер два!
Держатели верфи отстыковались от дрона, заработали малые маневровые двигатели, отодвигая аппарат от орбитальной конструкции.
— Начать набор скорости!
Заработали маршевые двигатели, дрон начал разгоняться. Оптика верфей еще некоторое время вела его, но вскоре перестала справляться с визуальным контролем. Обзор переключился на камеру с дрона. Он двигался над планетой.
— Достигнута крейсерская скорость. Работа двигателей стабильна. Фаза номер два завершена.
Граф снова промокнул шею платком. Видимо начинается самое интересное!
— Приступить к третьей фазе!
— Зарегистрировано подключение к трансляции по защищенной линии из Петрограда. Доступ максимальный.
На сфере появилось еще одно изображение: за столом сидели трое — князь, дряхлый лысоватый старик и еще один человек лет сорока, чуть грузный и широкоплечий. Чертами лица он напоминал князя и… И меня!
— Походу братец нарисовался, — проворчал я чуть слышно, но София все равно услышала.
— И любимый дядя, старичок божий одуванчик, — добавила она. — Прихватил мазь от радикулита?
— Ваше сиятельство! Ваша светлость, ваша светлость, — граф поочередно поклонился всем троим. — Рад, что смогли найти время и присутствовать на испытаниях, пусть и удаленно.
— Эти испытания важны не только для нашего дома, но и для всей империи, — кивнул князь.
— Отец, — я слегка поклонился князю, затем поочерёдно кивнул дяде и брату. — Дядя! Братец!
— И младший, разжалованный, тут как тут, — ухмыльнулся мой «брат».
Старик промолчал.
При этих словах князь нахмурился и сказал со сталью в голосе:
— Сейчас не время и не место для ваших трений. Граф, прошу, продолжайте испытания.
— Приму за честь, ваше сиятельство.
Он скомандовал:
— Приступить к третьей фазе испытаний!
Дрон совершил крутую смену курса.
— Цель определена, форсажные двигатели запущены.
Бомбардировщик нырнул в атмосферу и в нижней точке нырка выпустил один заряд, а потом резко взял вверх, возвращаясь на прежнюю высоту.
Я, как и все присутствующие на площадке, перевёл взгляд на изображение полигона, которое теперь транслировалось с нескольких ракурсов и разных высот.
Но я чувствовал, что за полигоном наблюдают далеко не все — два взгляда были сосредоточены на мне.
В них не было ненависти или злобы, скорее жестокое любопытство — так смотрят на крысу, прежде чем начать ее препарировать.
Я повернулся к изображению княжьего семейства — старик и тот, кто считался моим братом, смотрели на меня.
— Внимание на полигон!
Я вернулся к трансляции.
В этот самый момент на всех изображениях полигона промелькнул золотистый росчерк. Звук камеры не передавали, но все они задрожали и одновременно с этим к небу взметнулся огромный столб земли и песка, вперемешку с огненными языками — от огромной кинетической энергии загорелся кислород в атмосфере. Потом пылевой столб разразился короткими молниями.
Столб пыли рос все сильнее и теперь напоминал гриб от ядерного взрыва, только окутанный молниями. Посыпались рапорты от операторов:
— Сейсмические датчики зафиксировали восьмибалльное землетрясение в точке удара…