- Банька уже готова, ты хочешь пойти со мной…
Рыкарь оскалился, чувствуя, как по его шее вновь стекает сгусток крови. Навья поспешила слизнуть багряную влагу. Капитан прищурился.
- Всё это морок!
С этими словами он, борясь со слабостью в конечностях, сжал кулак и попробовал натянуть кусок ткани, сковавшей движение правой руки. Безуспешно. Его потуги не остались без внимания девушки, которая оскалилась и впилась в шею обездвиженной жертве, по неосторожности сорвав покров морока.
Тьма на миг затмила глаза рыкарь. На смену мраку тут же пришёл тусклый свет, льющийся откуда то сверху, оттуда же доносился шум боя и резкие гортанные выкрики майора. Капитал находился в полусгнившем гробу, лежащем под уклоном на небольшой насыпи. Руки стрелка опутали уходящие в землю корни деревьев.
- Поздно, - прошипела навья, с наслаждением облизывая длинным острым язычком окровавленные губы. – Я выпила слишком много, чтобы ты сумел вырваться. Потому и сняла покрова ночи.
- У меня быть может сил не хватить, - с трудом ворочая вялым языком прошептал рыкарь. – Но у зверя.
Девчонка нахмурилась. Она попыталась вцепиться в шею жертвы, чтобы высосать остатки крови, но её клыки столкнулись с массивным плечом, который подставил ей волколак. На этот раз капитан превратился не в волка, а в полу человека, полу зверя – массивное человекоподобное существо с мордой волка. Волколак так же был слаб, как и человек. Но то, что для оборотня слабость, для живого уйма сила, ищущей место приложения.
Навья взвизгнула, но не успела навести морок. Волколак вырвал из пут левую руку и залепил нападавшей хлёсткую пощёчину мясистой ладонью. Девочка кубарем слетела с недопитой жертвы. Этого хватило, чтобы сорвать путы. Зло ревущий монстр кинулся вперёд, но в этот момент наверху, что-то гулко громыхнуло, и дом сотрясся от исходящей сверху ярости. Волколак передумал добивать навью. Вместо этого он подхватил лежащий под ногами ящик с черепом девочки, сжал его между ладонями и прорычал:
- Ещё раз брыкнешься – превращу твою побрякушку в пыль.
***
- Я привела еду, - мавка указала на сбитого с ног спутника, угодившего в хитрую ловушку.
Болотник был слеп и не видел её жеста, но подсказки ему были ни к чему. Хозяин трясины чуя жизненную силу живого, которая пульсировала в хрупком теле и собирался пожрать её, как делал уже сотни раз с тех пор, как на речушке поставили мельницу, а мельник, отец нынешнего хозяина, сговорился с болотником отваживать лиходеев, посягавших на муку и деньги прижимистого мужичка. С тех пор всякий, кто шёл на мельницу со злым умыслом, не доходя до реки, сворачивал на неприметную тропинку и попадал в пасть Болотника. За это мельник отрядил младшую дочь в услужение хозяину трясины, который ненароком утопил её, но поделился толикой Силы и позволил продолжить своё служение, в качестве своей невесты, с правом иногда посещать отчий дом.
- Не по зубам тебе будет эта еда!
Огрызнувшись, лежащий на траве рыкарь перекатился в сторону, увернувшись от метнувшегося к нему языка, затем вскочил на ноги кинулся вперёд, намереваясь разрубить болотную нечисть пополам. Не тут-то было. Проживший сотни человеческих жизней воплощённый в массивном теле дух имел опыт в схватках. Бывало, против него выступал не один и не два, а с джины ратников, желавших очистить гиблое место, в котором пропадал и стар, и млад. Куда-там – кости тех смельчаков давно белеют в придонном иле, а Болотник продолжает поедать искры света Праотца, забирая их у живых.
В тот момент, когда занесённый над головой ратника меч должен был опуститься на макушку исполинской жабы, Болотник отпрыгнул в сторону и щёлкнул языком, ударившим витязя в спину. Упав на рваный край суши, воин выронил клинок и едва не соскользнул в воду. Он потянулся за мечом, но вынырнувшая из воды рука мавки схватила оброненное оружие раньше человеческих пальцев и погрузилась в трясину.
Зло зарычав, витязь перевернулся на спину.
Болотник наступал, принюхиваясь и жадно почмокивая одутловатыми губами. Выходец из-за Кромки не чуял излюбленного лакомства – человеческого страха. Ему впервые попался живой, который не боялся хозяина трясины. Это будоражило булькающее нутро и вызывало желание подольше поиграть с жертвой, глядишь, живой начнёт бояться.
Воин, оттеснённый к краю клочка суши, судорожно прикидывал, как ему поступить. Потерянный меч лишил его оружия в человеческой ипостаси, но он мог принять звериный облик. Понимая это, рыкарь медлил, не ведая, сумеет ли он обернуться волком тут, Мире, в котором он, возможно, ещё не родился. Невпопад вспомнился ведун и его предостерегающий возглас. Перебирая руками, ладонь воина соскользнула со скользкого камня. И как он его раньше не заметил? Вторая рука так же наткнулась на нечто твёрдое и округлое.