Злость на лице Сатана перешла в ярость, он часто задышал, белки глаз налились кровью, а изо рта начали вырываться языки оранжевого пламени.
По стенам комнаты побежала мелкая рябь, Михаил с трепетом понял, что толстые бетонные плиты изгибаются, словно туго натянутая парусина под напором ветерка.
Сатан рыкнул:
– Ты и в моем Аду мутишь?
– Нет, – ответил Азазель серьезно.
– Тогда что?
Азазель ответил мирно:
– Мои от тебя не укрылись бы, сам знаешь. Но ты чувствуешь нечто укрытое. Скажи, что не почувствовал, и я возрадуюсь, что ты потерял нюх и силу.
– Сволочь…
– Подумай, – сказал Азазель серьезно, – в каком единственном случае это могло бы случиться.
Сатана резко протянул ладонь к столу, фужер с коньяком моментально оказался в ней, ухитрившись не расплескать ни капли.
Азазель ждал, а Сатан осушил содержимое фужера в один длинный глоток и выпустил длинную стеклянную ножку из рук. Фужер оказался на столешнице едва ли не раньше, чем исчез из ладони.
– Это немыслимо, – проговорил Сатан с ненавистью. – Ты снова мутишь воду?.. Это ни в какие ворота… У нас нет большего врага, чем те, кто тогда нанес нам поражение и сверг в Ад. И никто из наших никогда…
Азазель вскинул ладонь.
– Погоди-погоди. Возможно, ты так же непримирим, а то и еще больше ощетинился. Вообще-то понимаю тебя, сам такой.
– Ну-ну, – сказал Сатан в нетерпении.
– Но не все такие замечательные, – закончил Азазель. – Ты боец, но не все в твоей команде остались… как бы тебе помягче…
– Не надо помягче, – прервал Сатан.
– Ты хоть помнишь, – спросил Азазель, – сколько веков, мягчайше говоря, прошло? А прошли-промчались даже не века… Да, для нас не прошли, а провжикнули, но для кого-то это достаточный срок, чтобы… говоришь, не надо помягче?.. срок, чтобы измениться, пересмотреть взгляды, просто разувериться в победе… И когда им пообещали шанс, если сделают еще один крохотный шажок…
Сатан дернулся, Михаил видел, как гнев и гордыня распирают всю его суть, но сделал выдох и спросил все еще злым голосом:
– Имена?
Азазель улыбнулся с подчеркнутым превосходством, чтобы Сатан заметил наверняка.
– Вот так просто? Не получив ничего взамен?.. Это ты так шутишь?
Сатан сказал резко:
– Это у тебя везде шуточки! Говори сейчас же!
– Щас, – ответил Азазель нагло. – А что еще? Спинку почесать?.. Не дури. Могу сказать лишь со всей определенностью и ответственностью, что некто из высших Князей Ада вступил в преступный сговор с нашими извечными противниками. Да-да, теми самыми.
– Врешь, – отрезал Сатан. – Никто… да еще чтобы Князь Ада? Не с противниками, а с врагами?
– Даже врагами, – согласился Азазель. – Что, не ндравится?
Он взглянул на фужеры, бутылка с коньяком не сдвинулась с места, но уровень быстро пошел вниз, а в фужерах так же быстро поднялся от дна и заполнил оба по золотые полоски.
Сатан поморщился, протянул было руку, но отвернулся и с размаха хлопнул себя по колену.
– Бред!.. Мы ненавидим тех надменных чистеньких сволочей, что засели на небесах… ненавидим настолько люто и безумно, что никто из нас… никогда!..
Азазель произнес тихо, с сочувствием:
– Да, ты прав. Но если куш просто безумно огромен?
– Нет, – отрезал Сатан. – Нет настолько огромного!
– Да? – спросил Азазель. – А если даст победу над небом?
Сатан запнулся на полуслове, лицо из гневно-багрового стало бледным от ярости, с минуту сверлил Азазеля испепеляющим взглядом.
– Как? – прохрипел он лязгающим голосом.
– Изменить баланс, – ответил Азазель. – Баланс сил. Соотношение. Небо всегда было заведомо сильнее. Так было, и так… должно было оставаться вечно.
Сатан взглянул исподлобья.
– Продолжай.
– Так длилось тысячи лет, – сказал Азазель. – Небо оставалось прежним, да и зачем ему меняться, там победители! Однако Ад развивался. Не так быстро, как люди, но все же… К тому же, ты знаешь, побежденные вообще развиваются быстрее, у них тлеет, даже разгорается огонь реванша. А то и, говоря красиво, как мне свойственно, полыхает и взывает! И с каждым поколением взывает все ярче, потому что обида кажется громаднее, а прошлые деяния, даже ошибочные, овеяны романтикой и героизмом…
– Короче, – прервал Сатан в нетерпении. – Не растекайся!
– Именно в Аду, – закончил Азазель, – у кого-то родилась смелая до безумия идея воспринимать Небеса не как нечто однородное, но поискать какие-то щели…
– Кто? – потребовал Сатан.
– Некто, – ответил Азазель скромно. – Не спеши. Ад меняется, Сатан, мой старый надежный враг. Молодые амбициозные лидеры иные задачи решают лучше нас.