Он чувствовал, как нарастает злость, дыхание пошло чаще, лицо дернулось, начали свирепо раздуваться ноздри, элементаль просыпается, что ли, а вот Азазель непонятно чему веселится, рот до ушей, доволен по самое не могу.
Михаил потянулся к пистолету, Азазель бросил в его сторону полный недоумения взгляд и сказал очень серьезно и успокаивающим голосом:
– Хорошо-хорошо, не волнуйтесь так, господин Кацапенко. Мы просто-напросто задали ряд вопросов. Вы свободны!.. Извините за беспокойство.
Кацапенко поднялся, поправил галстук и пообещал зловещим голосом:
– Извинениями не отделаетесь!.. Вас вышибут с треском!.. Пойдете тротуары чистить!
– Может и такое случиться, – ответил Азазель мирно. – Все в нашей жизни бывает. Только на кого жаловаться будете? Мы не представляем официальную структуру. Нас вообще здесь не было. И с вами не общались. Мы, как бы вам сказать попонятнее, ихтамнеты.
Кацапенко выпрямился, картинное негодование на лице сменилось непониманием.
– Что?
– Мы не полиция, – сообщил Азазель, – не милиция и даже не национальная гвардия. Слыхали о ЧВК?.. Да, мы они самые. Нас как бы не существует. Потому начинать и вообще смешные законные процедуры не советую. Я не угрожаю, просто не советую по доброте своего ангельского характера. Вы просто исчезнете. Даже записи о вашем существовании сотрут.
Кацапенко отступил к двери, лицо начало медленно бледнеть.
– Но ЧВК… только за рубежом…
– Правда? – спросил Азазель любезным тоном. – За рубежом нас тоже как бы не существует. Здесь нету, а там тем более. Но здесь, уточняю, не существуем еще больше, так что и вы теоретически уже не существуете… Так что идите и не грешите.
Кацапенко торопливо распахнул дверь и торопливо выскользнул наружу. Михаил смотрел непонимающе.
– ЧВК?
– Разве не так? – ответил Азазель вопросом на вопрос. – Мы ихтамнеты Всевышнего. Работаем вообще-то над тем, чтобы его план не рушили всякие там… ну, ты понял. Нам не важно, демоны, ангелы или еще кто. Мы на стороне Творца, хотя он об этом и не знает!
– Господь обо всем знает, – сурово сказал Михаил.
Азазель ухмыльнулся.
– Да это я для красоты стиля. Дескать, непонятые и неизвестные герои невидимого фронта. Никто нас не хвалит и орденов не дает, но мы все равно спасаем неблагодарный мир!.. А как тебе этот гад, понравился?
– Нет, – отрезал Михаил. – Не понравился.
– Я рад, – сказал Азазель, он без всякого перехода превратился в серьезного и почти строгого, – рад, что вот так сразу наглядный пример.
– Почему мы не полиция?
– Точно, – согласился Азазель. – И даже не сотрудничаем. Хотя, конечно, сотрудничаем, когда подбрасываем какие-то улики или наводку анонимным звонком… Но зато у нас свобода карать мерзавцев.
Михаил сказал с сомнением:
– Но не слишком мы круто? Как я понимаю, этот гад молод… Мог бы поумнеть с возрастом, жениться, стать полезным членом их общества…
– Это и наше общество, – напомнил Азазель. – Людству остро недостает ученых, программистов, медиков, инженеров, а количество этой плесени растет!.. Не думаешь, что те школьники, которые пошли бы в науку, сейчас вместо занятий по химии вынуждены учиться самообороне, чтобы защищаться от мелких мерзавцев, которых в суде защищает этот гад? А потом, уже будучи студентами, больше думают о том, как защитить себя и свою девушку от всякой дряни в темных подворотнях, да и на улицах тоже, а не о повышении квалификации?
Михаил сказал в сомнении:
– Думаешь, если разом убрать с улиц всех-всех хулиганов… ботаники, что двигают науку, будут больше заниматься учебой?
– Я бы рискнул, – ответил Азазель. – Но разом даже у нас не получится, увы. Хотя, конечно, мы с тобой как бы гуманисты. В душе. Воинствующие гуманисты!
– Это не наше дело, – отрезал Михаил. – У нас задачи поважнее!.. А эту мразь пусть вычищают с улиц те…
Он запнулся, Азазель закончил с ехидцей:
– Кто помельче?.. Ладно, ты прав. Генералы не бегают за мелкими пакостниками. Но когда попадаются по дороге, будем смахивать в кювет. Что, кстати, уже и делаем.
Михаил поинтересовался:
– Надеюсь, с этой операцией закончили?
– Надейся, – согласился Азазель.
Михаил понял это загадочно-зловещее «надейся», когда через полчаса уже сидел связанный по рукам и ногам в одной из комнат добротного коттеджа из красного кирпича, выстроенного под старину, даже с колоннами и барельефом на фасадной стене.
Мужчина в белой майке, красиво обрисовывающей могучую грудь и широкие плечи, типичный бодибилдер, некоторое время рассматривал его в упор, затем кивком указал на столешницу, где в красивом беспорядке разложены отобранные у Михаила пистолет, нож и пустой бумажник, а его содержимое тоже, включая кредитные карточки, на столе.