— Что она там делала? Охотилась на простаков?
— Нет! — рассердился Пломер. — Не охотилась!
— Но вас-то она подцепила.
— Все было совсем не так.
— Только не вздумайте уверять, будто не давали ей денег.
— Что?
— Деньги ей давали?
— Вообще-то…
— Хватит вилять. Сколько?
— Это вас не касается…
— Сколько?
— Не помню.
— Сотняжку долларов? Пару?
— Ну вот еще!
— Пятьдесят?
— Забыл. Не занимаюсь бухгалтерией.
— Около пятидесяти?
— Может, сто. Забыл.
— Ковер жжете.
— А?
— Ковер…
Брэкетт пошел к раковине. В зеркальном ящичке хранился крем для лица, палочки с ватой…
— А о чем вы разговаривали? — поинтересовался Брэкетт.
— Ни о чем.
— Только любовью занимались?
— Знаете. Брэкетт, с меня довольно вашего…
— Скажите спасибо, что объясняетесь не с полицией.
Пломер помолчал, закурил сигарету и сел.
— Ладно, поехали сначала. Так о чем же вы разговаривали?
— Ни о чем особенном.
— Ну давайте, выдайте для примера.
— Так, пустая болтовня.
— Обожаю пустую болтовню.
— Что я, помню детали?
— А мне казалось, юристов специально учат запоминать подробности.
— Ну хорошо. Мы были в постели. О чем говорят в постели?
— Ну, ну, очень интересно.
— Главным образом о деньгах.
— Отлично. Вот что-то и проясняется.
— Но это все, — сказал Пломер. — Остальное — женские разговоры. Беспокоилась о своей фигуре…
— О прошлом рассказывала что-нибудь?
— Вроде нет.
— Не говорила, откуда она? Какие-нибудь случаи, воспоминания из детства?
— Нет. Поймите, Салли вообще не разговаривала. Бросила как-то, что ненавидит родителей, и все.
— Так и сказала?
— Да. Мы поссорились, и она выкрикнула, что я в точности похож на ее отца.
— И поэтому она ненавидит вас?
— Ненавидела она отца, а не меня.
— Девочка не намекала, что ей хочется найти его?
— Вот уж нет! Уж чего-чего, а это — нет. А что?
— Так, ничего.
Брэкетт усмехнулся нелепости происходящего. В общем, он вел себя так же идиотски, как Пломер, поверив наигранному девчоночьему желанию найти отца. Поддавшись нехитрым чарам, он дал ей денег. Может, Кембл прав? Может, пора как-то перестраивать свою жизнь?
— А почему вчера ночью девушка ушла?
— Мы поссорились.
— Из-за чего же?
— А, ерунда.
— Другой мужчина?
— Нет.
— Что же тогда?
— Ей опять потребовались деньги.
— Много?
— Пятьсот долларов.
— Ого! Сумма. Объяснила, зачем она ей?
— Сказала, будто беременна.
— Поверили?
— Нет.
— И отказали?
— Конечно. Я знал, что деньги она просит для другого.
— И вы поссорились.
— Да.
— Зачем же ей столько понадобилось? Пятьсот долларов!
— Послушайте, девушка мертва…
— Наркотики?
— Может быть.
— Может или наверняка?
— Ладно. Наверняка!
Брэкетт взглянул на него, кивнул и продолжил осмотр. Вещи заурядные, как прыщик. Зубная паста. Зубная щетка. Расческа, между зубьев запутались светлые волоски. Опять таблетки (зелено-черные), тени для век.
— И тогда она убежала?
— Да.
— Голая, на улицу?
— Ну нет…
— Вы же сказали, что были в постели? Мне всегда казалось…
— Она набросила платье.
— Когда выбегала?
— Да.
— Одно платье? Никакого белья?
— Нет. Схватила платье и выбежала.
— Платье было такого цвета?
Брэкетт вытянул из кармана лоскуток бирюзового шелка. Пломер кивнул, и Брэкетт бросил лоскут в корзину.
— А чего же вы ее не удержали?
— Попробуй удержи.
— А, конечно. Вы же были голый.
— Да она же визжала, орала. Соседи могли сбежаться. Волей-неволей пришлось уступить.
— Что же она кричала?
— Чепуху всякую. Грозилась, что достанет деньги в другом месте. Что ее вынуждают.
— Где-то или у кого-то?
— В другом месте. Вот ее слова.
— Где же? Догадываетесь?
— Нет, — покачал головой Пломер, — В здешнем квартале деньги можно достать где угодно.
Брэкетт кивнул. Что верно, то верно.
— Итак, она соскочила с постели, натянула платье. Что еще?
— Что?..
— Что еще она взяла?
— Туфли, наверное. Ключи от машины.
— И вы позволили?
— Говорю же, ее невозможно было остановить. Честное слово, знай я, как все обернется, не пустил бы. И плевать на все последствия.
Брэкетт кинул на него быстрый взгляд, но промолчал.
— Часто она брала у вас машину?
— Изредка.
— Сумочка ее? — Брэкетт помахал бирюзовой сумочкой.
— Да.
— И сумочку не захватила. Только платье, туфли и ключи… Видите ли, полиция нашла в машине мою карточку.
Пломер удивленно посмотрел на Брэкетта.
— Да. Меня это тоже удивляет.
— Какую карточку?
— Обычную. Визитную. «Брэкетт и Кембл».
— А, так вот почему мне знакомо ваше имя. Частный детектив.
На этот раз доска качнулась под Брэкеттом.
— Вы видели карточку в машине?
— Она там месяца три как валяется. Я значения не придавал.
— Почему же? Не вы ведь положили?
— Ну и что! Машиной пользуются многие. К примеру, мой помощник.
— Это не объяснение, почему вы не заинтересовались карточкой.
— Брэкетт, я юрист. Частные детективы мне не в новинку. Часто нанимаем.
— Нас вы ни разу не нанимали, — обидчиво заметил Брэкетт, пытаясь снова овладеть положением.
— Да я и не слышал о вас. Новая фирма?
Брэкетт молча рассматривал шкаф. Итак, орешек разгрызен, но ядрышко он предпочел бы другое. Например, Лумис. Все объясняется просто: когда девушка зашла к нему, она взяла карточку и бросила ее в машине любовника. Просто и ясно.
— Еще что-нибудь? — Пломер встал.
— Да! — отрезал Брэкетт. Новая фирма! Проспал он, что ли всю жизнь? — Сядьте, Пломер!
— Жена будет беспокоиться…
— Это уж ваша забота. Не забудьте — любезность оказываю я. Ну а теперь я хочу знать, какие еще приятели водились у девушки.
— Приятели?
— Сами задерживаете. Смотрите, застрянем на всю ночь.
Пломер присел.
— Говорила она о других любовниках?
— Нет, никогда.
— Но они у нее были?
Ответа не последовало.
— Пломер, вы не дурак. Юрист, может, паршивый, но дураком вас не назовешь. Давайте выкладывайте все.
— Я у нее не спрашивал.
— Ни разу?
— Что толку? Все равно наврет.
— Но вы знали?
— Да.
— Их было много?
— Не знаю. Но быть — были. Когда спишь с девушкой… нельзя не знать. Правильно?
— Будем надеяться, что ваша жена другого мнения.
Удар ниже пояса. Брэкетт тут же пожалел, что нанес его, даже решил извиниться, но прощения просить он никогда не умел, даже у Дороти. Что тоже сыграло роль в их отношениях. Хотя, конечно, имелись и другие причины.
— Сейчас отпущу, только еще одно…
Брэкетт взял отложенную фотографию. Обнаженная девушка. Не очень искусный снимок — ни эротики, ни эстетизма. Просто, без всяких фокусов, запечатлена молоденькая девушка перед зеркалом; ни малейшего намека на непристойность, если не считать любую фотографию обнаженной девочки четырнадцати лет непристойной. Брэкетт решил, что для любителя снимок недурен, девушка довольно привлекательна, хотя Лолиты были не в его вкусе.
— Вы снимали? — спросил он.
— Нет.
— Посмотрите.
— Я же сказал, нет.
— Это девушка, которую вы знали как Салли Фитцджеральд?
— Да.
— Но снимали не вы?
— Послушайте, — раздраженно огрызнулся Пломер, — понятно, вы обо мне невысокого мнения, но снимал все-таки не я. Подобные развлечения… не в моем вкусе.