— Билли, — Брэкетт старался шагать с парнем в ногу, — а ты больше не встречал этого Хэла Иордана?
— Нет. Только тогда. Даже не знал, что его так зовут. Джин мне потом сказала.
— А слышал о нем?
— Само собой. Поговорите с любым наркоманом: о нем слышали все. Он для них — мистер Пророк. Понимаете, о чем я?
— Наркотиками их снабжает?
— Ага. Но его никто никогда не видел.
— Девушка видела. И ты видел.
— Черт! — Билли точно споткнулся и тут же глянул через плечо. — Думаете, я не соображаю?
— Боишься?
— Нет… Да… Вроде и говорить неловко, но мне как-то спокойнее, что я работаю в тюремном загоне. Все время копы крутятся… Да. — Он смущенно отвернулся. — Я боюсь.
— Билли, он белый или черный?
— Иордан-то? Белый.
— Уверен?
— На сто процентов.
— Ладно, пойдем в машину. Дождь идет.
— Нет, спасибо. Добегу. Мне тут всего два квартала.
— Билли! Еще минутку! Когда ты последний раз видел Джин? Девушку свою?
— Вчера вечером.
— Вчера? Где же?
— У «Джими». В Норт-Бич.
— Эй, погоди!
— Послушайте, не люблю я улиц! Нервничаю всегда. В другой раз.
— Да минуту всего!
Брэкетт ступил в темный подъезд магазина. Пахло мочой и вином. Билли помялся, вздохнул и прижался в угол ниши.
— Вы что, хотите до Иордана добраться?
— Пока нет. Но при случае попробую.
— И думать забудьте.
— Билли. — Брэкетт пропустил мимо ушей его совет. — Когда она была у «Джими»?
— Не помню.
— Поздно или рано?
— Поздно. Ага, точно поздно.
— Очень поздно?
— Да. Часов около четырех утра.
— Ты с ней говорил?
— Нет. Она заскочила на минутку. Как бешеная была.
— И ушла?
— Да.
— Одна?
— Нет. С одним типом. Он вроде посредника. Курьер.
— У Иордана?
— Ага. Верно.
— Значит, ушла с ним?
— Да. Заскочила в уборную и тут же смоталась. Минут через десять.
— А курьер этот? Раньше ты его видел?
— А как же. Тысячу раз.
— А его как зовут? Не знаешь?
— Вы очень любопытны.
— Да, все так считают. Так как же?
— Джо. Джо Большой Город.
— Странное имя. А фамилия у него есть? У тебя — Кент. А у него?
— Конечно. У всех есть.
— Уж не Лумис ли?
— Точно. — Билли уставился на него. — Точно, Лумис. Послушайте, откуда вы знаете?
— Сложил два и два, и все дела, — ответил Брэкетт. — Но ты точно заметил, что она ушла с Лумисом? Лет сорок, носит костюм, при галстуке, аккуратная стрижка, золотые запонки…
— Ну вылитый Лумис. Вечно в Саусалито отирается.
— А кто еще видел, что они уходят вместе?
— Там с вами не станут разговаривать.
— Назови хотя бы. А я просто взгляну.
— Ладно. Есть там один ямаец. Зовут Муррей. Большой, черный. Он там всегда. Только, чур, меня не впутывать.
— Хорошо, спасибо.
Паренек шагнул из темноты и быстро осмотрелся.
— Если еще что узнаешь, — окликнул Брэкетт, — Дикси знает, где меня найти.
Обернувшись, Билли усмехнулся и ушел. Брэкетт стоял, пытаясь выстроить события дня и последнего часа. Если верить Билли, он вторгся в расследование смерти Лумиса, по вкусу это Симмонсу, Йохансену и всей их братии или нет. В его планы это не входило, но, честно говоря, он не жалел, что так все обернулось. Потому что с самого начала знал, что заинтересовался не Мэри Малевски, неизвестной девушкой, а Джозефом Лумисом.
«Бьюик» высвечивался уличным фонарем. Брэкетт неожиданно почувствовал прилив бодрости и энергии, готовность работать ночь напролет. Он сел в машину и, потянувшись к переключателю скоростей, наткнулся на что-то холодное. Что-то качнулось и медленно скатилось на пол.
Нагнувшись, он поднял снимок, и внутри у него похолодело. Он понял, что задевает его не только Лумис, но и человек по имени Хэл Иордан. Живой Иордан. До того живой, что даже чересчур. Не просто убийца, а вдобавок коп. Значит, Брэкетта можно извинить за то, что у него разгулялись нервы.
Когда Брэкетт добрался домой, было девять часов вечера. Либерман запирал кулинарию на ночь, он читал сообщения про уличные преступления, смотрел все, что разыгрывалось актерами по телевидению, и не собирался рисковать.
— Никто не звонил, мистер Либерман? — осведомился Брэкетт.
— Я, мистер Брэкетт, все под пепельницу положил.
Двадцать пять лет знакомы, а все обращаются друг к другу, точно партнеры в водевиле.
— Значит, звонили?
— Да, мистер Брэкетт.
— Кто же?
— Женщина. Я все записал и положил под пепельницу.
Брэкетт поблагодарил его и пошел к себе. Комната, как всегда, была незаперта, на случай, если ему вдруг достанется (как кто-то однажды пошутил) «темпераментный клиент». Прикрыв дверь, Брэкетт включил настольную лампу и взглянул на клочок вощеной бумаги. На сей раз записано поразборчивее. Брэкетту звонили. Два раза, оба раза одна и та же женщина. Он прочитал язвительное послание, смял и бросил его в корзинку: миссис Маркстейн и ее пропавшая собака. Придется обеим потерпеть и пожить в разлуке.
Приняв душ, Брэкетт оделся в тот же костюм, положил остаток скудных сбережений в бумажник, налил виски и, присев за стол, проглядел записи о Лумисе. Перечитал все дважды, особенно внимательно разговор о морге, и подчеркнул слова «заднее сиденье». В тумане сплошной вроде бы невнятицы проступили четкие контуры. Конечно, беседа эта — лепет перепутанного человека. Но кое-какие определенные догадки уже напрашивались. Факты есть факты. То, что Лумис стоял на мосту, якобы намереваясь броситься в воду, всего лишь предположение Брэкетта. Он воображал, что это жутко умное дедуктивное заключение, а все оказалось не так: Лумис сам недвусмысленно сообщил ему, что сидел в «тойоте». И даже уточнил — не на переднем сиденье, а сзади. Но почему он так перепугался? Чему был свидетелем? Может ли прояснить что-нибудь его заявление в полицию? Вряд ли. Если Хэл Иордан — его хозяин — действительно служит в полиции, он же может все прочитать. А это значит, что Лумису грозил смертный приговор, и он даже подписать заявление не успел бы. Поэтому Лумис так бессвязно разговаривал с Брэкеттом.
Брэкетт записал выводы на чистом листке бумаги, добавил несколько вопросов, вероятные ответы и приписал пониже: «Хэл Иордан». Вот так:
Хэл Иордан
Хэл Иордан
Хэл Иордан.
Машинально дописал еще одно имя и тут же быстро зачеркнул: такие завитушки могут дорого обойтись.
Хлебнув виски, он взял телефонную книгу, отыскал фамилию Иордан — их было несколько, — выписал всех подряд: цветочника, водителя такси — и захлопнул справочник. Иордан — имя, конечно, вымышленное. Иначе и быть не могло. Наконец, следуя споим мыслям, он вышел к «бьюику», взял фотографию, вернулся и пришлепнул ее на стенку. Внимательно вглядываясь в снимок, он видел только то, что и прежде: обнаженную девочку и улыбающееся лицо Билли. И больше ничего.
Зазвонил телефон.
— Уолтер? Это Херб.
— Хэлло, Херб. — Брэкетт присел на стол, не отрывая взгляда от фото.
— Как продвигаются дела?
— Так себе. А у тебя?
— Понимаешь… Слушай, Уолтер, я специально звоню, чтобы извиниться за сегодняшнее. Не помог тебе с пропуском, и вообще..
— Да ладно. Херб. Я уже забыл…
— Ты, конечно, считаешь, что я дерьмо…
— Да брось, — раздраженно прервал Брэкетт. — Забудь.
— Ну, в общем… хотел вот извиниться и узнать, как у тебя там вышло с загонами?
— Отлично, Херб, отлично.
— Вот и ладненько. Отлично, значит?
— Да. Отлично.
— Хорошо…
— А у тебя?
— О, мы завязли. Симмонс уже беседовал с наркоманами…
— И никакой ниточки?
— Ни волоска.
— Худо. — фальшиво посочувствовал Брэкетт.