- Удивительно, что мы все там не спятили. А самое неправдоподобное – что мы оттуда живыми выбрались. Хотя я и не помню – как. Хорош командир, нечего сказать.
- Аллочка…- судя по голосу, очухавшийся Штеф не верил, что он еще жив. И, что немаловажно, имеет счастье лицезреть свою не менее живую зазнобу. Зазноба хлопотала вокруг него, как заботливая наседка, начисто заслонив Стаса от нескромных взоров своим могучим бюстом. Рядом уже валялся пустой шприц-тюбик. Штеф пригубил воды из фляги, голос его окреп. – Ну, и какой у нас теперь счет, счастье мое?
- Семь – пять. – Нарочито небрежным тоном ответила Лава. И огорченно добавила: - Все еще в твою пользу.
- Значит, мне можно еще два раза помереть. - Улыбнулся Штеф, закрывая глаза и отдаваясь на милость своей спасительницы.
«Вот ведь клоуны, устроили товарищеский матч – кто кого больше раз с того света вынет!» - покачав головой, Литерный попробовал встать, держась на стену. Ничего не вышло – свернутый позвоночник наотрез отказывался подпирать немаленькую тушу капитана, к тому же одетую в девятикилограммовый бронекостюм.
- Аптечку дай…- попросил он бросившегося на помощь Унтера.
Выбрав шприц с обезболивающим, он, поморщившись, всадил иглу себе в бедро. Откинулся к стене, закурил, прикрыл глаза. Чертовски приятно чувствовать, как отступает грызущая, беспощадная боль. Но долго рассиживаться нельзя. Устраиваться отдыхать будем, лишь удалившись на безопасное расстояние от этой проклятой двери.
- Ну что, скауты, труба – зовет! – кряхтя, как девяностолетний дед, он поднялся на ноги. Прищурив от боли глаза, выпрямил спину. Задумчиво посмотрел на рюкзак, стоявший у стены.
- Я возьму, командир. – Унтер уже рядом, протягивает Литерному его автомат.
- Обалдеть! Даже вверенное казенное имущество не посеяли! – удивился капитан.
Опираясь о стены, кряхтя от усталости и шипя от боли, бойцы поднялись с бетонного пола и двинулись в путь. Рюкзак Груздя тащил Наждак, самого Степу волок Круглов. Лава без видимых усилий несла поклажу Штефа. Впереди степенно цокала когтями Марго.
- Я тут подумала…- минут через пять молчаливого сопения пробурчала Лава – Спецназеров наших, слов нет, как жаль. Светлая память ребятам. А вот тех, что в халатах, я бы и сама кверху ногами подвесила к ядреной матери. За то, что они там наизобретали, в этой лаборатории, им еще и мало будет!
- Ритуль, ты там все эти трубки-кнопки разглядывала. Есть идеи, чем эти козлы занимались? – спросил Круглов.
- Эксперименты на людях. Желто-зеленая жидкость в бассейне - это очередная аномалия. Правда, редкая очень. Из нее изготавливали вытяжку, какой-то препарат. Изучали его мутагенные свойства. Видимо, используя его вкупе с радиоактивным и электромагнитным излучением, им удалось добиться устойчивых мутаций. Ну, и поставить дело на поток. Во благо отечества, разумеется. Я уверена, что эти Франкенштейны пытались создать очередное биологическое оружие. Представляете себе такого полтергейста в тылу врага? Универсальный шпион и диверсант…
- Ну, убить-то его – раз плюнуть. Одной очереди хватило. – Вступил в разговор Наждак. – Со снорком или, к примеру, кровососом и рядом не поставишь.
- Ага, ты его, невидимого, найди сначала, а потом ставь. – Заметила Лава. – И не забудь, что пули твои с гранатами могут и обратно прилететь. Не, этих не для мордобоя придумывали…
- Туповатые они оказались на наше счастье. – Снова вступила проводница. - Уследить одновременно за большим количеством объектов не могут, да и считать не умеют. Мозгов не хватает. Разум есть, но умственное развитие останавливается примерно на уровне годовалого ребенка. Видимо, как только начинают развиваться нечеловеческие способности.
- Ну, я уверен, что их разумность – это следующая стадия эксперимента. Была бы. Если бы подопытные кролики не решили вдруг, что с них хватит. – Вступил в разговор Литерный.
– Почему-то я их не осуждаю…- гнула свое Лава.
- Видимо, агрессия в них заложена изначально. – Ритка шла рядом, устало передвигая ноги. – Плюс к этому – страшно подумать, какие муки они выдерживают, пока растут в этих банках. Помните те трубы, на которые насажены их головы? С самого младенчества! – она содрогнулась. – С чего бы им быть гуманистами?
- А откуда они детей берут? – с замиранием в голосе спросил Унтер.
- Судя по всему - клонирование. Дети из пробирок. Здесь, в зоне отчуждения, эти вивисекторы, что называется, дорвались. Чихали они на все мировые права, запреты, профессиональную этику. Абсолютная секретность, никакого контроля, полная свобода действий и неограниченное финансирование…Интересно, откуда они здесь получали биологический материал? – Ритка задумчиво покосилась на рельсы, убегающие из-под ног.
- Думаешь, есть еще такие лаборатории? – забеспокоился Литерный.
- Уверена. Где-то есть центральная лаборатория, в которой клонированием занимались в промышленных масштабах. И хорошо, если только клонированием. А это – всего лишь один из филиалов. Жалко, документов никаких не попалось…журнал экспериментов бы полистать или жесткий диск снять с компа какого-нибудь. Я бы постаралась разобраться на досуге.
- Ничего, Рыжик, подожди. «Долг» теперь доберется до гадюшника этого. Это я тебе обещаю. Уж мы-то найдем на этих уродов управу, чтобы не расползались по всей зоне. Зачистим все так – любо-дорого смотреть! А если какие бумажки или компы найдем – прихватим для тебя.
- А знаешь, Круглов…лучше не надо для меня ничего прихватывать. Все, что найдете, сложите в кучку, полейте бензином – и пусть горит синим пламенем. Нельзя допустить, чтобы такая информация попала в руки людей. От греха, как говорится…
- Круглов, вы, когда зачищать придете, проверьте сначала – мы тут вперед вас побываем. – Уверенно сказал Литерный. – Я лично буду участвовать.
- Ха! Не будь наивным, Мишаня. Хотели бы – давно бы зачистили вояки твои. Да только у них самих рыльце в пушку по самое не балуйся. Кто, ты думаешь, эту долбаную лабораторию строил, финансировал и охранял? Штабные крысы ваши, больше некому. Да они за каждую бумажку из этих подвалов удавятся. Права ты, девушка – все сожжем к чертовой матери, и пепел развеем, чтобы следа от этого дерьма на земле не осталось!
Литерный не нашелся, что ответить. Ему до скрежета зубовного было жаль ребят из спецназа, сложивших свои головы ради сохранения чьих-то грязных, бесчеловечных секретов и спасения чьих-то жирных, циничных задниц.
- Рита, а как ты додумалась в полтергейста артефактом швырнуть? И откуда знала, куда швырять? – спросил Штеф.
- Марго показала. В полутьме его можно разглядеть. Похож на облачко блеклых искорок. А по поводу «додумалась»…как-то само собой вдруг получилось. Если разобраться – выходит вполне логично: «студень» жрет абсолютно все, до чего дотянется. Тот желто-зеленый кисель из ванны – только органику. Артефакт – явно родственник обычной «Слюде». А она повышает свертываемость крови, вынуждая мутанта хотя бы частично «материализоваться». И, в качестве бонуса, резко усиливает чувствительность к химическим ожогам. Если обычно «студень» на полтергейстов не реагирует…
- …то после такой обработки он враз дотянулся и скушал с аппетитом. За что ему мое большое сталкерское спасибо. – Впервые подал голос Груздь.
2
За поворотом тоннеля в бетонной стене обнаружилась дверь. Обычная деревянная дверь, выкрашенная облупившейся кое-где синей краской. Посередине красовалась табличка: «Дежурный». Пока Рита тянула за ручку, Унтер держал проем под прицелом. Потом за дверью скрылась Марго.
- Все чисто. – Доложила проводница.
- Вот здесь и устроим привал. – Литерный видел, что бойцы бредут из последних сил, да и сам он еле ноги волок. Каждый шаг болезненно отдавался в скрученном позвоночнике и контуженой голове.
Они вошли в большую комнату. У одной стены располагался пульт связи, над которым висело какое-то расписание. У другой стоял холодильник, парочка шкафов, электроплитка и стол. У третьей – продавленный старый диван. Под потолком тускло горела лампочка.