– Ты, алкаш, чё телефон такой грязный? Это ж «Вирту»! Ты его где носил? У себя в заднице?
Затем он бесцеремонно залез в пакет с покупками Кристины Анатольевны, вытащил оттуда кофточку от «Лакост» и обернул ей мобильный. Кристина Анатольевна не возражала. Василий Горюхин собрался резко ответить бывшему клоуну, но тотподнес палец ко рту и зашипел на него, призывая к молчанию. Дождавшись тишины, клоун встал в картинную позу и капризно загнусавил по свертку с телефоном:
– Алё! Конь в пальто. Да, я. А ты кого хотела услышать? Правильно нервничала. В следующий раз не такое устрою. Ага. В следующий раз думать будешь, как подписывать меня на корпоратив без моего согласия. Подавись своими бабками. Я сказал, я устал. Да, сержусь. Все равно сержусь. Сама пупсик. Ладно, прощаю. Прилечу. Шампанское в гримерку поставь. Имей в виду, я раньше Панайотиса выступать не буду. Раньше Михайлова тоже не буду. Хочу концерт закрывать, вообще. А ты устрой. Слабо? Хорошо. После меня только Билан. Все. Ладно. Твой. Я уже сказал, что твой. Хорошо. Я твой Стасик, довольна? Все чмоки-чмоки. Смотри, еще раз пошлешь в какой-нибудь Мухосранск, я тебя с Голубым огоньком прокачу. Да я такой. Целую. Забыл, позвони в аэропорт, пусть рейс задержат. Уж постарайся.
Оторвавшись от телефона, Стас оглядел окружающих, как будто впервые всех видел.
– Ну, чё замерли. Пока.
– Постойте! – вскрикнули хором Лиза и менеджер Анна, – но как вы… как вы исчезли после концерта? Как попали на склад? Как вы аниматором заделались?
– «Как», «как». Жопой об косяк! Много будете знать, – скоро состаритесь. Некогда мне все объяснять. Да и кто вы такие? – нагрубила звезда девушкам. – Все, поехали в аэропорт! Где мои джинсы?
Патроныч достал звездные шмотки и передал их Анне. Она приняла их, как священную реликвию, мантию короля.Увидев еще одни джинсы со стразами, вдруг встрепенулся Василий Горюхин:
– Не отдавайте их ему! На них алмазы наклеены! На миллион! Я вспомнил! Это мой миллион! Я его выиграл. «Вот дебил бухой, – бросил реплику в сторону настоящий Стас, затем повернулся Горюхину.
– Выиграл, молодец. Счастливчик. Бери на память! Носи на здоровье!
Звезда махнула рукой Феликсу Эдмундовичу и двинулась к выходу.
– Вы мне телефон свой оставили, можно я позвоню?! – с несвойственной ей робостью пролепетала менеджер Анна.
– Что ж такое, я свалю отсюда когда-нибудь или нет? Хорошо, разоблачительница. Будешь в Москве, звони. Все! Концерт окончен, все свободны!
– Но вы не рассказали… – Лиза сделала последнюю отчаянную попытку выяснить истину.
– И не расскажу, потому что все равно не поймешь.
Стас вдруг задумался и заговорил нормальным, немного грустным голосом:
– У меня полчаса счастья было. Я, вот, все с себя сбросил и голый по вашему торговому центру бегал. Как безумный! Абсолютно голый! В абсолютно пустом торговом центре! Полчаса полной, абсолютной свободы! Свободы, понимаешь?! Сво-бо-ды. Ну, вот, вижу, ничего ты не понимаешь. А потом мне холодно стало… потом охранники забегали. А дальше не интересно.
– А куклы? – вцепилась в него Лиза, причем буквально, – Как же все эти голые куклы? Зачем вы их чинили? Это по Фрейду? Типа, символическая замена некрофилии…
– ЧевоО? Ты, мать, с дуба рухнула? Какой Фрейд? Какая некрофилия?Вот это да! Вот это заявление! Где мой адвокат?! – опешившая звезда смотрела на серьезное лицо Лизы. –Да, ты, сама извращенка. Я, просто, не люблю поломанные игрушки. С детства!С интерната! Точно валить надо от вас подобру-поздорову. Пора обратно на галеры.
Голос его опять стал гнусавым и капризным:
– Можешь историю продать журналу «Клево», там это любят.
Сказал и вышел. Стало тихо.
Тут он снова появился:
– Э, олигарх, не тормози. Самолет заржавеет.
9
Феличита еще раз крикнул напоследок, чтобы все выметались из кабинета, и исчез вслед за звездой. Василий Горюхин икнул и подвел черту:
– Элвис покинул здание.
Еще минуту назад в кабинете было такое напряжение, что между присутствующими проскакивали искры. Теперь же люди потухли, словно их выдернули из розетки. «Опустела без тебя земля!» – могли они спеть грустным хором, но не спели. Кто слов не знал, кто, как Патроныч, вообще музыку не любил. Прямо 1 января, только хуже. Костя Таракан не понимал, почему ему грустно. День был удачным, навар приличный, а настроение такое, будто ему пообещали УДО, а потом отказали. Таракан думал незаметно выйти из кабинета, но не решался. Шаг за дверь означал, что он безвозвратно отказывается от шанса попасть в Москву. А ведь он поверил мажору, что это реально. Мажор Петровский вдруг понял, что был слеп. Что у него под носом разворачивалась крутая история, а он от нее отмахнулся. Еще Александр Петровскийзаметил расстроенную Курицыну. Та печально смотрела на дверь, за которой скрылся Стас.До Александра дошло, что он зря принимал на свой счет ее томные взгляды и ее волнение.«Павлин самовлюбленный, никто о тебе не думает, даже Курицына». Отяжелевшая от горьких истин голова как-то сама собой прислонилась к маминому плечу. Кристину Анатольевну накрыла волна счастья.А Лиза в тоске смотрела на дверь и повторяла про себя: «Он просто не любит поломанные игрушки. Надо же. Просто не любит поломанные игрушки».