– Ну, что, лоботрясы, поймали?!
Не успел подскочивший к нему охранник ответить, как вместо ответа перед ними пронеслась дикая кавалькада. Впереди с воплями скакал гражданин расхристанной, пьяной наружности, хватал с полок товар и бросал его в разные стороны, за ним молча бежали люди в форме. Один из охранников повернулся и на бегу помахал Патронычу рукой.
«Много ли человеку нужно?!» Просветление не отпускало Феликса Эдмундовича. «Нет, не много. Можно и поделиться». Он поймал первого попавшегося прохожего за шкирку и с широкой улыбкой вручил тому бутылку с эликсиром. Затем неловко обнял испуганную личность и удалился. Удалился медленно, с чувством собственного достоинства, как солидный добропорядочный гражданин. Хотелось спать.
Погоня добежала до конца магазина, завернула за другой ряд полок и понеслась в обратном направлении. Патроныч пошел наперерез. Нарушитель заметил маневр, схватил на бегу товары народного потребления и начал ими швыряться в смельчака. От пачки печенья «Селянка», на которой была изображена глубокодекольтированная особа в кокошнике, что по замыслу рекламщиков должно разбудить во взрослых потребителях сексуальные и патриотические инстинкты, а в детях – тягу к материнской груди, так вот, от этой пачки печенья Патроныч увернулся. Хотя она и летела совершенно в другую сторону. Так же мимо пролетели мармеладки «Ко-ко», бисквиты «Прямо в рот!» и, слава богу, банка сгущенки «Коровья нежность» из цельного молока, а не какого-то там сухого. Но не пролетела мимо Патроныча упаковка сахара-песка 450 грамм без названия от Карачаровского сахарозавода. Ну, кто так упаковки делает! Лопнула упаковка моментально от соприкосновения с головой заместителя главного директора торгового центра по общим вопросам. Слегка оглушенный и порядочно ослепленный зам замешкался и стал совсем легкой мишенью. Сливовое варенье «От бабки Изольды», джем из крыжовника «Мелиховский огород» попали точно в цель. А потом на пол. И уж совсем в упор был произведен бросок мукой крупного помола в мешке весом 2 кг брутто мукомольного завода №2 г. Сушки. Патроныч был повержен. Злодей перепрыгнул через него и унесся в даль. На толстом слое из муки и варенья остался отчетливый след обуви. Охранники окружили поверженного командира.
– Это кеды.
– Не, это кроссовки.
– Не, кеды.
– Точно говорю – кроссовки.
А в это время в мебельном магазине «Мягкое место» в дальнем, редко посещаемом углу мирно спал Феликс Эдмундович Буряк.
2
Человек несся легко, как ангел отталкиваясь от грешной земли. А ведь всего каких-то полчаса назад он, как демон Врубеля, сидел на унитазе, подавив в себе брезгливость перед антисанитарными условиями. Он сидел на унитазе и с тоской думал левым полушарием о своей горькой доле: «Вот и все, что тебе уготовано судьбой, Горюхин – грязный сортир. Не будет в твоей жизни ни алмазов, ни миллионов в лотерею. Удача, если до сортира вовремя добежишь. Вот твое бинго». А в правом полушарии повторялась строчка из песни Льва Лещенко «…полная надежд людских дорогаааа», как будто пластинка заела. Ненадолго от мрачных мыслей его отвлек какой-то идиот, который искал в этом сугубо мужском сортире какую-то Курицыну. «Как нелепа жизнь!»– вздохнул неудавшийся миллионер.
Но сейчас Василий Горюхин чувствовал себя другим человеком. Веселым и отчаянным, как Степан Разин или как Сергей Есенин. Коньяк кипел в его груди. «Кипелов» пел: «Все впереди!» Побоище в бакалейном отделе Муравейника воодушевило его и вдохновило его. Он бежал и на лету сочинял бессмертные строки, которые все объяснят его невесте, а потом останутся в памяти потомков.
«Меня в тюрьму посадят,
Но ты меня не жди,
Когда дожди зарЯдят,
Когда умрут вожди.
Когда метель и вьюга,
Получка, Новый Год
Не жди меня, подруга.
Я зек и обормот!»
Он торопился. Надо было успеть, пока не испарились пары «Багратиона». Как только горючее кончится, он смалодушничает и не сможет объясниться с невестой. «Нам надо расстаться. Кто я такой? Без пяти минут зек. Я не хочу портить тебе жизнь. Ты найдешь другого, более достойного!» И тут он зачитает свои стихи.