— Нет, — внезапно выпалила она, удивив и Чёрча, и себя. — Я не хочу быть главной. Я не... не хочу этим сейчас заниматься, вот чего я хочу.
— О, Эмма. Во многом ты все еще маленькая испуганная девочка.
Она прошла мимо него и направилась к выходу. Не взглянув на Чёрча, она поднялась по лестнице. И лишь когда захлопнула за собой дверь, почувствовала себя немного по-детски.
— Эмма?
«Глупо, глупо, глупо. Ты и впрямь маленькая девочка, мечущаяся из одной дерьмовой ситуации в другую».
В паре шагов от входа в коридор застыла Марго. На руке у нее болталась сумочка. Эмма откашлялась.
— Привет.
— Что ты делала в подвале? Ты ведь знаешь, что нам нельзя туда спускаться, — раздраженно бросила мать.
— Знаю. Мне… мне показалось, что я слышала там какой-то шум. Ничего особенного.
— Шум? Боже, это могут быть крысы. Одному Богу известно, что там внизу. Наверное, мне стоит взглянуть, — вздохнула Марго и направилась к двери.
— Нет, — сказала Эмма, аккуратно загородив ей проход. — Нет, я... я думаю, там плесень. Ядовитая или типа того. Нужно рассказать об этом Джерри, когда он вернется домой.
— О, Господи, черная плесень? Только этого мне и не хватало. Интересно, могу я подать в суд на собственного мужа за угрозу жизни? — простонала Марго и вернулась в гостиную.
Эмма с облегчением прислонилась к двери и в этот момент услышала шум. Очень тихий скрежет металла о металл. Затем щелчок. Дверь снова была заперта.
— Зачем подавать в суд на Джерри, если ты собираешься бросить его ради Каспера?
— Не называй его так, это глупо звучит.
— Ну, потому что он сам глупый.
— Вовсе нет. Он в сущности врач, и такой бабник, что по любому снова проколется. Просто, когда это произойдет, мне нужно быть рядом.
— Что именно ты имеешь в виду? — спросила Эмма.
Если бы Марго была умной женщиной, то знала бы, что свои коварные планы лучше держать при себе.
Но она ею не была, зато всегда надеялась, что дочь когда-нибудь станет добровольным соучастником ее преступления.
— Ну, знаешь, пара фотографий, на которых он домогается одной из тех бедолаг на «Солнечном ранчо», и он будет моим, — усмехнулась Марго. — В любом случае, мы уже поладили во всех отношениях, поэтому уверена, что ему не придется долго выбирать — жениться на мне, или потерять работу и попасть в тюрьму.
— Это просто… потрясающе, Марго. Отличный... план. Или типа того. Надеюсь, что у вас с Касперианом будет замечательная совместная жизнь.
— Хорошо. И не думай, что у тебя получится запустить в эту схему свои коготки. Теперь уж точно никто не поверит ни единому твоему слову, с твоим-то личным делом. Можешь остаться здесь с Джерри, все равно ты ему нравишься больше, чем я. Сиди здесь, в этой заросшей плесенью помойке, — проворчала она.
Забавно, что всего пару месяцев назад Марго хвасталась этим домом, словно это был дворец. Самое прекрасное место, где они когда-либо жили, а теперь это уже помойка.
«Ей всегда будет мало. Всегда. Касперу повезло, что я его убила, потому что, если бы не я, Марго высосала бы из него жизнь. Она чертов дьявол. Она не заслуживает того, чтобы причинить вред кому-то еще».
Эмма уставилась в пустоту, ужаснувшись собственным мыслям. Похоже, стоило ей немного забыться, как ее темная сущность тут же напоминала о себе. И в последний раз, когда у нее возникли подобные мысли, кое-кого распилили на куски и зарыли посреди леса.
— Пожалуй, я пойду спать, — выдохнула она. — У меня… раскалывается голова.
— И не думай, что я не встану утром, чтобы проверить, вовремя ли ты уехала, — предупредила ее Марго. — Я не куплюсь на эту милую и невинную чушь из серии «я просто хочу сэкономить Джерри немного времени и денег!». Пока мы живем в этом доме, мы не должны огорчать Джерри, и по какой-то неясной для меня причине, это включает в себя хорошее отношение к тебе. Но однажды ты облажаешься, забудешь к нему заехать, помнешь машину или не зальешь бензин и как миленькая снова вернешься в дурку. Не забывай, что у меня все еще есть возможность это сделать.
Эмма хотела рассмеяться, но вместо этого повернулась и поспешила по коридору. Конечно, у Марго все еще была возможность посадить Эмму в дурдом, и это немного пугало.
Но пугало не так, как возможность отнять жизнь.
Этим вечером Эмма снова уставилась в потолок. Как всегда. Ей казалось, что она уже миллион лет таращится в потолок Чёрча. Целую жизнь. Она решила, что дырки в потолке не от плакатов. Должно быть, там висело что-то другое. Может, картинки из книг по анатомии? Было бы очень кстати.
«Я могу презрительно злорадствовать о том, как кого-нибудь прикончу, а уже в следующий момент бояться собственной тени. Ненавижу Чёрча. Люблю его больше воздуха. Не хочу снова быть той девушкой. Я навсегда хочу остаться той девушкой».
У нее по щеке скатилась слеза, и Эмма начала считать маленькие дырочки. Один, два, четыре, шесть, восемь, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять...
«Сумасшедшие не знают, что они сумасшедшие. Я не могу быть сумасшедшей. Долбанутой — конечно. Ненормальной — вне всяких сомнений. Но, Господи, пожалуйста, не дай мне сойти с ума. Сумасшедшие не знают, что они сумасшедшие».
...тридцать, тридцать пять, сорок, сорок пять...
«Я не могу провести свою жизнь в лечебнице. Не могу. Лучше уж мне умереть, чем остаться наполовину живой. Я не могу быть сумасшедшей».
...пятьдесят, пятьдесят пять, шестьдесят, шестьдесят, шестьдесят пять, семьдесят... черт, подождите-ка, те дырки в углу она уже считала.
«Я чертова идиотка».
Эмма сама не поняла, как вскочила с постели. Ранее вечером Чёрч дал ей ключ от подвала, и сперва она подумала, что он забыл попросить его обратно.
Но теперь Эмма поняла, что он целенаправленно отдал ей ключ. Чёрч, так сказать, вернулся. Больше не было причин от нее прятаться.
В комнате Марго и Джерри горел телевизор, оттуда доносился закадровый смех. Марго тоже рассмеялась, и вместе они издали такой звук, от которой изможденная обывательская душа Эммы содрогнулась.
Она прокралась мимо их двери и пошла по коридору. Не стала предварительно стучать, потому что это было просто глупо. Эмма открыла дверь в подвал и, убедившись, что надежно заперла ее за собой, спустилась по лестнице.
В прошлый раз она заметила, что там торчали оголенные провода, а на потолке не было никаких светильников. Единственным средством освещения в большом подвальном помещении были уличные сенсорные фонари, и сейчас ни один из них не горел.
Свет исходил только от компьютера. На нем шел какой-то черно-белый фильм, но звук был выключен. Субтитров она вроде не увидела, но решила, что это не имеет значения. Чёрч все равно не смотрел.
Его глаза были устремлены в потолок, и Эмма чуть не улыбнулась. И снова их разделяли балки, стены и каменные плиты, но они с Чёрчем занимались одним и тем же. Интересно, он тоже считал дыры в потолке?
— Ты пришла за что-то на меня злиться?
Голос Чёрча был мягким, а тон — нейтральным. До этого момента он никак не реагировал на ее присутствие и сейчас тоже не удостоил ее взглядом. Выражение его лица оставалось совершенно пустым. Он выглядел точно так же, как тот парень, которого она встретила всего пару месяцев назад.
«Пару месяцев? Всего-то? Какие-то два ничтожных месяца полностью изменили мою жизнь?»
Эмма ему не ответила. Вместо этого она подошла ближе и опустилась на колени рядом с его койкой. Чёрч тоже ничего не сказал, просто повернулся на бок и прислонился спиной к стене, придерживая для нее спальный мешок. Пришлось немного постараться, но вскоре ее окутало тепло его тела и спального мешка.