Чёрч резко отпустил ее голову, и она отшатнулась от стены, жадно втягивая воздух. Эмма потерла щеку и подбородок, пытаясь избавиться от боли, оставшейся после его мёртвой хватки.
— Если мои слова тебя беспокоят, — наклонившись, зарычал ей в ухо Чёрч. — Тогда мне не за чем говорить. Но не забывай—– я здесь ради тебя. Я всего лишь хочу помочь тебе. Я сделаю для тебя все, даже защищу от себя самого. Так что никогда больше не говори, что сомневаешься во мне, поняла?
Ее ярость на Райана вскипела и вытеснила все рациональные мысли. Эмма выпрямилась и посмотрела на Черча.
— Знаешь, когда-то такое поведение было милым. Но теперь оно только наталкивает меня на одну очевидную мысль.
— Ну же. Просвети меня.
— Никто никогда не давал тебе сдачи.
Его лицо осталось бесстрастным, но Эмма почувствовала, что привела его в замешательство. Он прищурился.
— Не хочешь объяснить?
Эмма с размаху ударила его по лицу, чем, наконец, заслужила кое-какие эмоции. Похоже, это его удивило.
— Так значит, мамочка тебя обидела. Подумаешь, большие дела, — прорычала она и снова его ударила. — Когда это было? Сколько тебе тогда было лет? И сколько сейчас?
Эмма ударила его еще раз и увидела, как в его глазах вспыхнул огонь.
— Неприятно, да? Да?!
Когда она попыталась ударить его в четвертый раз, он, наконец, схватил ее за запястье, чуть не сломав ей руку.
— Тебе никогда не понять, что значит быть взрослым и при этом совершенно беспомощным! — закричала она и, пытаясь вырваться, шлёпнула его свободной рукой по груди. — Когда даже в таком возрасте тебя удерживают против твоей воли и снова и снова причиняют боль. Когда делаешь то, что не хочешь, то, что ненавидишь, но вынужден это делать. Вынужден. Ты можешь ехать куда угодно и заниматься, чем угодно, а я застряла в этом гребаном доме с этим гребаным мерзким существом, поэтому, знаешь, что?! Мне надоело тебя жалеть. И, если ты еще раз так ко мне прикоснешься, клянусь Богом…
Он прервал Эммину речь поцелуем, резко притянув ее к себе. От прикосновения его губ она чуть не заплакала.
«Ах, Чёрч. Ты всегда без всяких слов знаешь, что я пытаюсь сказать и, что мне на самом деле нужно».
— Тебе никогда больше не придется такого делать, — выдохнул он, когда они оба рухнули на шкаф. — Никогда. Если бы я знал, что ты собираешься делать с ним такое…
— Так было быстрее всего, — задыхаясь, проговорила она и дернула его за футболку. — Самый простой способ разбросать повсюду следы его ДНК.
— Или же мы могли просто его убить и повалять по комнате его труп, — проворчал Чёрч, стягивая с нее джинсы.
— Значит, вот как теперь всё будет? — сказала она, скидывая с себя ткань. — Чтобы получить от кого-то желаемое, будем просто его убивать?
— Если потребуется, — ответил он, резко подняв ее над полом. Пока Чёрч нес ее через комнату, она обхватила его ногами. — И особенно если этот кто-то к тебе прикасается. Видеть на тебе его руки... Надеюсь, ты знаешь, что однажды я его прикончу.
— Можно мне посмотреть? —- выдохнула она ему в ухо, а потом прикусила мочку.
Ей показалось, что он возится с одеялом, но когда Чёрч уложил ее на кровать, то она почувствовала под собой голый матрас. Он сдернул вместе со всем остальным постельным бельем простынь.
«Умный мальчик».
— Я не хотел причинить тебе боль, — прошептал он и, задрав ей рубашку, стал целовать ее между грудей. — Просто…
— Просто ты не знаешь, как ее не причинять, — выгнув спину, попыталась вставить она.
— Я не умею быть нежным. Никто никогда меня этому не учил. В этом не было никакого смысла, — попытался объяснить он.
Чёрч оторвался от нее, но только, чтобы стянуть через голову футболку, а затем снова накрыл ее собой.
— Мне нравится, когда ты грубый, — извиваясь под ним, выдохнула Эмма. Он провел ногтями по ее грудям, а потом вниз по телу. — Просто... Я так зла, Чёрч. Все это время. Это его мне хотелось ударить. Хотелось разодрать его гребаное лицо. Но я не могла, поэтому ударила тебя. Прости.
— Не надо извиняться, — прорычал он и, сорвав с Эммы рубашку, скользнул зубами по ее ключице. — Уже нет. Если хочешь ударить меня, ударь.
— А ты, если хочешь оставить на мне шрам, — задыхаясь проговорила она и расстегнула его ремень. — Тогда оставь на мне шрам.
А потом Чёрч был горячим и твердым у нее в руке, а она под ним — влажной и податливой. Какое-то время они не разговаривали, лишь тяжело дышали, толкались и рвались, а потом он снова наполнял ее собой, хотя Эмме это всегда казалось чем-то большим. Слова «наполнял» тут недостаточно. Он скорее «возвращал». Возвращал ей недостающую частичку ее самой.
«Вот почему я почти все время полный псих, потому что я не могу постоянно быть у него в голове, а он — в моем теле. А всегда должно быть именно так».
— Только так я не чувствую себя сумасшедшей, — простонала она, приподнимая бедра в одном ритме с ним, побуждая его двигаться быстрее. Сильнее. Требуя больше.
— О, Эмма, — усмехнулся ей в шею Чёрч, и она снова почувствовала его зубы. Девушка вскрикнула, подумав, что он прокусит ей кожу. Надеясь, что прокусит. — Как бы мне ни хотелось, я не могу трахать тебя все время.
— Не сейчас, — сказала Эмма, когда он ее отпустил. — Может, в будущем. Может, после…
— Думаешь, ты это заслужила? — хмыкнул он и оперся на локти, чтобы вколачиваться в нее сильнее. — Все эти гребаные проблемы, сомнения, никакого доверия.
— Я заплатила за всё сполна, — задыхаясь, проговорила она. — Кровью. Теперь твоя очередь.
— Я не собираюсь ни за что платить, — прорычал Чёрч, и хоть она и не представляла, что такое возможно, стал трахать ее еще сильнее. Врезаться в нее.
Эмма закатила глаза, ее голова соскользнула с матраса и свесилась с кровати.
— И знаешь почему, Эмма?
Она хотела ему ответить, правда хотела, но ее так сильно трясло и лихорадило, что у нее из головы вылетели все слова. Кроме того, внизу живота нарастал взрыв, и какие уж тут слова, когда нужно искать укрытие.
— Я не должен платить за то, что и так уже принадлежит мне, — нагнувшись к ней, прошипел ей на ухо Чёрч. Ее соски вжались в его твердую грудь. — За то, что изначально задумывалось и создавалось для меня. Ты всегда была моей, даже до нашей с тобой встречи. И чем скорее ты это поймешь, поймешь, что всегда любила меня, тем скорее тебе удастся избавиться от всей этой безумной херни.
Какое обещание. Его голос, его слова всегда были ее погибелью, и Эмма, вскрикнув, кончила. Казалось, все ее тело разлетелось на части. Схватив Эмму за затылок, Чёрч рывком поднял ей голову и, впившись в губы поцелуем, проглотил ее крик. В рот ворвался его язык, заставив забыть о Райане.
Он кончил сразу после Эммы, с силой толкнулся в нее и крепко к ней прижался. Проникая как можно глубже, все больше растворяясь в ее темноте. Она провела пальцами по его спине, пока он, дрожа и напрягаясь, отдавал ей все, что имел.
«Всегда. Всегда мы отдаём друг другу все. Почему нам нельзя быть такими все время?»
Какое-то мгновение они приходили в себя, тяжело дыша и спускаясь с небес на землю. Её голова снова свесилась с матраса, и Эмма вверх ногами уставилась на старый поцарапанный комод Джерри. Марго положила на него большую салфетку, и Эмма чуть не рассмеялась. До знакомства с Джерри Марго салфеток в глаза не видела.
— Ты улыбаешься.
Эмма подняла голову, чтобы взглянуть на его лицо, но Чёрч прижимался щекой к ее груди, отвернувшись в другую сторону. Она облизнула губы и кивнула, затем провела пальцами по его волосам.