— Всю оставшуюся жизнь?
— Не бойся, Эмма, — вздохнула она. — Глупо бояться неизбежного, так ведь? Ты просто потакаешь прихотям этих глупых мужчин, потому что они нам нужны.
— Зачем они нам нужны?
— Потому что кто-то должен о нас заботиться.
— А сами мы не можем этого сделать?
— Нет, Эмма, не можем. Помни об этом—- нам необходимо, чтобы эти мужчины о нас заботились, поэтому ты должна их слушаться, и позволять им делать всё, что они хотят. И не бойся, потому что твоя мать всегда, всегда будет с тобой. Я никогда тебя не отпущу.
— Тогда я никогда, никогда не буду бояться.
— Умница. А теперь беги, сейчас придёт мистер Джонсон, и мне нужно отработать арендную плату. Спрячься в шкафу и не выходи, пока я не скажу, хорошо? Вот так, Эмма. Умница, Эмма.
Прости, мама. Мне жаль, что никто в свое время тебя не защитил, и жаль, что этого не смогла сделать я. Но, мама, я была такой маленькой, такой маленькой, а ты внушила мне все эти ужасные мысли. Чтобы выкинуть их из головы мне теперь потребуются годы, а чтобы избавиться от твоего голоса у меня в голове — целая жизнь.
Мама, мне жаль, что ты была такой изломанной и такой одинокой. Мне жаль, что ради того, чтобы выжить, тебе пришлось сделать столько ужасных вещей, и жаль, что никто не сказал тебе о том, что есть более простые способы. Я сожалею о каждом мужчине, который причинил тебе боль, и о годах боли, которые тебе пришлось пережить.
Но мама, больше всего мне жаль, что я не убила тебя раньше.
24
— Эмма!
Откуда-то издалека до нее донесся голос Чёрча. Она поморгала и попыталась сосредоточиться. Поняла, что смотрит в потолок. Она в постели? Нет, не может быть. В потолке не было дырок.
«Надо спросить его о них».
— Эмма!
Он по-прежнему говорил словно откуда-то издали, но Эмма почувствовала у уха его губы. Это показалось ей странным. Девушка нахмурилась и, оглядевшись вокруг, увидела, что Чёрч стоит рядом с ней на коленях.
— Что случилось? — спросила она, и была вознаграждена широкой улыбкой.
Ей это нравилось. Чёрч так редко улыбался, и это так ему шло. Он схватил ее за плечи и медленно поднял в вертикальное положение.
— Это… ты... у нас…
Что-то было не так. Она смотрела на него, видела, что Чёрч сидит всего в шаге от нее, но ей казалось, что ее уши набиты ватой. Вскинув одну руку, Эмма его прервала, а другой похлопала себя по уху.
— Я тебя едва слышу, — сказала она.
Чёрч закатил глаза, обхватил ладонями ее лицо и наклонился к ней.
— Сейчас всё пройдёт! —- закричал он. —– Это оглушение от выстрела.
А, вполне логично. Эмма кивнула, показывая, что слышит его.
— Отдачей тебя сбило с ног, и ты на несколько секунд потеряла сознание. Тебе нужно встать.
Не дожидаясь ответа, он осторожно обхватил ее за больные ребра и помог подняться. Эмма стонала и хрипела, но, наконец, встала на ноги.
— Все кончено? — спросила она, оглядываясь по сторонам.
В кресле у двери, положив руки на колени, сидел Джерри. Его лицо как всегда оставалось бесстрастным.
— Кончено? — Чёрч рассмеялся и нежно ее обнял. — Эмма, все только началось.
И вот тогда ее взгляд остановился на матери. Вернее, на том, что когда-то ею было. О, если бы Марго видела, в каком состоянии сейчас ее волосы! Ну, если бы у нее были глаза. Эмма сглотнула и отвернулась.
— Не трусь мне теперь, — предупредил ее Чёрч, и она покачала головой.
— Я не трушу, — ответила она. — Но это не значит, что я должна смотреть на кровавое месиво и любить его.
Чёрч поцеловал ее в макушку и подвел к Джерри. Тот вздохнул и снял очки. Протёр галстуком стёкла.
— Уезжайте, — только и сказал он.
Эмма удивленно вскинула брови, но взглянув на Чёрча, увидела, что он просто смотрит на своего отца.
— Я… почищу оружие. Подвал. До того, как мне придется позвонить, у меня есть, как минимум, пара часов. Полагаю, вы распланировали эту часть?
Чёрч кивнул, но об их планах рассказывать не стал.
— Хорошо. Не говорите мне, куда едете, я не хочу этого знать. Я сделаю все возможное, чтобы снять с вас здесь все подозрения.
— Но что, если..., — начала Эмма, не находя подходящих слов. — А если они подумают, что это сделал ты?
Джерри пожал плечами.
— В жизни я совершил немало плохих поступков. Сесть в тюрьму за тебя и моего сына, явно не самый худший из них. Просто уезжайте и… будьте счастливы, хорошо? Чёрч, я был не лучшим отцом. Я не знал, как им быть. Просто хотел создать второго себя. И Эмма, я уж точно был не лучшим отчимом. Но по крайней мере, я никогда не мешал вам быть самими собой. Полагаю, это уже кое-что, — со вздохом закончил он.
Эмме не хотелось уходить. На самом деле, ей хотелось обнять Джерри. Он оказался лучшим родителем за всю ее жизнь. Но обниматься было бы глупо — она вся была забрызгана кровью Марго. Она перепачкает Джерри, а он по большей части чист. И если он не вмешался и позволил сыну убить его жену, что ж, тогда минимум, что могла сделать Эмма для Джерри, это не вынуждать его взять на себя их вину.
— Нам нужно куда-то уйти, — сказал Чёрч, помог ей перешагнуть через растёкшуюся на полу кровь, а затем поспешил вниз по ступенькам.
На улице завывал ветер, но, к счастью, дождь прекратился.
— Стейси, — выдохнула Эмма, и подавила крик, когда они бросились через задний двор. Из-за сломанных ребер было трудно дышать. — Дом Стейси... там пусто... я знаю, как туда войти.
Они прошли через растущий позади дома лесок и, выбравшись из него, оказались в соседнем квартале. Чёрч оставил ее сидеть у дерева, а сам растворился во мраке. Электричество все еще не включили. Эмма призадумалась, не стоило ли им захватить туристический фонарь. Она сидела в поглотившей ее темноте, и пыталась понять, нормально ли себя чувствует.
«Нормально? Да у меня такое чувство, будто я наконец-то вернулась домой».
В конце концов, на дороге показалась пара горящих фар, и рядом с Эммой остановился знакомый внедорожник. Она осталась сидеть на месте, и когда к ней подбежал Чёрч, то даже не стал заморачиваться тем, чтобы помочь ей встать. Он просто подхватил ее на руки и понес к машине.
Эмма не могла с уверенностью сказать, стало ли от этого лучше ее ребрам.
К счастью, дом Стейси стоял на отшибе. Поблизости соседей не было. Свет в этом районе тоже не горел, поэтому Чёрч высадил Эмму из машины в конце подъездной дорожки, а сам уехал, чтобы спрятать внедорожник.
Пролезть в подвал со сломанными ребрами оказалось непростой задачей, и когда она неуклюже приземлилась на колени, то позволила себе рухнуть на пол и расплакаться. Но услышав, как кто-то скребется в окно, Эмма тут же взяла себя в руки. Она подползла к окну и подтянулась к опорной балке.
На пол упало что-то большое. По звуку это напоминало мешок или типа того. За ним последовал еще один, но, судя по звуку, уже поменьше. Наконец, она услышала, как пола коснулась пара ног, и в подвал пролез Чёрч. По крайней мере, Эмма решила, что это Чёрч. Вокруг стояла кромешная темнота.
— Как ты? — выдохнул он, и тут загорелся экран его мобильного.
Эмма подняла руку и заслонила глаза от света.
— Потрясающе. Что ты так долго?
— Перетаскивал все это из машины, — сказал он, роясь в одном из своих мешков. — Здесь никого не должно быть, поэтому я не мог просто припарковаться у дома и как ни в чем не бывало пронести все это через парадную дверь.
— Ах. Кстати, откуда взялись эти мешки? — спросила Эмма и радостно вздохнула, когда Чёрч достал из сумки фонарик. Он поставил его рефлектором вверх, и подвал наполнился мягким светом.