— Если бы я захотела это повторить, — медленно проговорила она. — То не стала бы этого делать иглой от капельницы.
— А чем бы ты стала это делать? Еще одним ножом?
Она вздрогнула.
— Нет. Это определенно было плохой идеей. Нужно было брать не нож, а дробовик Джерри.
Эмма обалдела, почувствовав, как Чёрч сжал её руку. Он подошел к кровати и встал рядом с ней.
— Если бы ты взяла дробовик, тебя бы здесь сейчас не было, — выдохнул он.
— Это не то место, где мне хотелось бы оказаться, — прошептала она в ответ.
— Зачем ты это сделала, Эмма? — спросил он. — У нас впереди было такое будущее.
— Какое будущее? Ты сказал, что между нами всё кончено.
— Я этого не говорил.
— Нет, говорил, ты сказал…
— Я много чего говорил, — перебил её он. — В тот вечер я не очень тщательно подбирал слова, но ни разу не сказал «между нами». Когда я говорил, что хочу покончить с «этим», то имел в виду ситуацию. Не тебя и меня. Ни в коем случае не тебя и меня.
Эмма с трудом сглотнула.
— Значит, я опять всё испортила, — прошептала она.
Чёрч застонал и прижался губами к тыльной стороне её руки.
— Нет. Нет, ты никогда ничего не портила. Ты была совершенством, совсем как я всегда и говорил.
— Совсем как ты всегда врал.
— Да, кое о чем. Но об этом никогда. Это я все испортил, потому что был слишком глуп, чтобы тебя увидеть, чтобы тебя услышать. Что ж, теперь я вижу. Слышу. Я больше не облажаюсь, — пообещал он ей.
Эмма взглянула на него.
— Значит ли это, что мы будем вместе?
Когда он помедлил с ответом, её мысли тут же закрутились вокруг острых предметов и взрывоопасных веществ.
— Не сейчас, — медленно произнес он и, высвободив свою руку, ухватился за боковой поручень кровати.
— Почему нет? — спросила она.
— Потому что ты серьезно больна, Эмма.
— Сказал парень, который мечтает об убийстве.
— Эй, это ведь ты пыталась кое-кого придушить, а потом филетировала свою ногу.
Да, Чёрч. Приятно было сознавать, что такая мелочь, как самоубийство, не притупило его острое, как бритва, презрительное отношение.
— Филетировала? — откашлялась она. — Это медицинский термин, доктор Чёрч?
— Нет, но самоубийство — да. Тебе повезло. Ты целилась в бедренную артерию, но попала только в вену. Всё равно получилось впечатляюще, жаль, ты не видела всю эту кровь. Мне пришлось выбросить матрас. Я рад, что ты никогда не ходила на анатомию, иначе мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
— Я думала, ты этого хочешь. Думала, это заставит тебя меня полюбить, — тихо сказала она.
— Ты справилась и без этого, Эмма.
Эмма закрыла глаза. Она отказывалась верить этим словам. Именно из-за таких слов она здесь и оказалась.
— У меня… туман в голове. Я это сделала? Я её убила? — спросила она.
Чёрч провел пальцем по её подбородку.
— Нет. Ты расквасила ей нос и подбила глаз. Видимо, ты очень здорово давила. Никто, кроме меня, ничего не знает, она думает, что упала на вечеринке.
— Тебе повезло.
— Нам повезло — если бы кто-нибудь думал иначе, у нас не было бы возможности попытаться еще раз.
Эмма открыла глаза.
— Ты хочешь попытаться снова её убить? — спросила она.
Одна только мысль об этом лишала её последних сил.
— Нет. Как я уже сказал, с этим покончено. С охотой на Лиззи... Мне следовало тебя послушать, это и впрямь было плохой идеей. Её смерть не изменит того факта, что я — хреновый результат какого-то хренового воспитания.
— Так... в следующем году ты справляешь Рождество в доме твоей мамы? — спросила Эмма.
Он рассмеялся, и впервые после своего пробуждения, она почувствовала, как её сердце забилось быстрее.
— Не думаю. Я еще даже официально не знаком с Лиззи. И не знаю, познакомлюсь ли с ней вообще. Я рассказал о ней Джерри, но думаю, он, так или иначе, уже знал о Лиззи.
— Меня это не удивило. Джерри... большой сюрприз.
— Это точно.
— Так когда меня отпустят домой? Может, я смогу представить тебя твоей сестре, — ухмыльнулась она.
Однако Чёрч не засмеялся. Вместо этого он нахмурился.
— Эмма, всё не так просто. Пока ты была без сознания, тебя признали душевнобольной, — сказал он ей. — Не способной самостоятельно принимать решения.
— Что это значит?
— Это значит, что Марго теперь твой законный опекун. Она принимает за тебя все решения.
— О, Боже, — прошептала Эмма, и он кивнул.
— И она собирается продержать тебя здесь как можно дольше. Мне запрещено с тобой видеться, — продолжал он. — Она говорила с психологом из колледжа, с которым ты занималась. Судя по всему, ты обо мне упоминала раз, или два, или тысячу. Они считают, что у тебя «нездоровая одержимость» мной.