Это было похоже на безусловную целостность, это было странно, но я не находила это таковым. Когда еще одна большая капля покинула мою глазницу, я почувствовала его резкое дыхание на верхней губе, и мы воспламенились, как загоревшаяся бензоколонка, и начали властвовать над губами друг друга.
Я игнорировала ветер проезжающих мимо нас машин, звуки моторов, свет фар, вспыхивающих над нами. Теперь были только он и я. Когда две темноты соединялись, это рождало гораздо большую тьму, и сегодня эта улица оказалась беременна великой тьмой.
Когда глубокий стон, сорвавшийся с губ Карана, толкнул меня в объятия темных чувств, я опустила голову с края обрыва, на который меня затянуло, и приготовилась исследовать глубины. Он начал целовать меня крепче, мои пальцы скользнули к его шее, от шеи к волосам, и я схватила влажные волосы мужчины. Когда непокорные пряди оказались между моих пальцев, единственное, что я почувствовала, это ощущение полной капитуляции.
Может быть, это не я сдалась, а Каран Чакил.
Я была любителем, но нежность губ, которые ощущала, вела меня так профессионально, что изо рта срывались хриплые стоны. Дождь усилился, движения наших губ ускорились. На улице раздалось несколько гудков, и я думала, что быть в центре внимания непрошеных глаз было последним, о чем сейчас заботился каждый из нас. Когда единственным, о ком я сейчас думала, оказался владелец губ, которые касались моих, наверное, я не смогла бы покинуть их, даже если бы наступил апокалипсис.
Я была уверена, что никогда больше не испытаю такого накала страстей, как сегодня. Я чувствовала влажный жар Карана, мои губы, которых едва касался его язык, горели, как в огне. Почувствовала соленый привкус собственных слез на его губах, но даже они не могли перебить вкус Карана.
Когда мои руки провели по непокорным прядям волос, наши губы на мгновение разошлись и мы оба задыхались. Каран некоторое время смотрел мне в глаза, все мое тело дрожало. Его ресницы дрожали из-за ускоряющихся капель дождя, но мужчина не отводил от меня взгляда. Его глаза не отрывались от моих, даже когда он прижался лбом к моему.
– Я попробовал тебя на вкус, Камешек, – сказал он жестоким шепотом. – Не проси меня остановиться, я не смогу. Ты не сможешь сбежать, даже если захочешь. – Его взгляд упал на мои губы, и Каран тяжело сглотнул. – Добро пожаловать в мою тьму. Прилетай и садись на мою ветку, черная бабочка. И я заранее прошу прощения. Будет больно.
Я пыталась переварить его слова, но Каран не дал мне этого сделать: его губы снова накрыли мои, а дождь стал бить по нашим телам с еще большей яростью. Каран крепко обнял меня, не отрывая своих губ от моих.
Обнял так, что я поняла: меня приняли в его тьму.
Продолжение следует…