– Помнишь Питер? – спрашивала она кого-то невидимого. – Наше место на канале Грибоедова. Твоя командировка. Да, ты остановился в отеле «Гоголь»! А я гуляла вдоль канала. Ты купил три бутылки испанского хереса в винном магазинчике рядом с гостиницей. Ещё оправдывался, что забрал последние, что были в магазине. Но это потом. Ты вышел из магазина, увидел меня и выронил бутылку. Она разбилась. Это выглядело так смешно, что я не удержалась и рассмеялась. Ты стоял как вкопанный и тоже смеялся. И помнишь кафе? Даже не знаю, как ты уговорил меня отведать твоего хереса? И вообще нёс какую-то чушь… Шопен? Да, да – Шопен. Ты пригласил меня…
Вдруг голос замолк. К женщине подошёл священник с дымящимся кадилом. Я и раньше обратил на него внимание. Он ходил вдоль рядов и то и дело нараспев кричал: «Христос воскресе! Христос воскресе! Христос воскресе!» О чём они говорили, я не расслышал. В голове загудело, и потянуло куда-то, откуда, как казалось, доносилось гудение. Но лишь я очутился в машине, как голос в голове возобновился:
– Ты всегда хотел послужить другим. Знаю, как много ты думал об этом. Наверное, поэтому тебя и отняли у меня. Стоишь теперь где-то на своём посту! А я – на своём.
А мне подумалось о Питере и о каком-то отеле «Гоголь», о котором, не знаю где, но слышал и раньше, как и о том, что в том доме молодой Гоголь писал свои «Вечера на хуторе». Подумал, что непременно съезжу, и даже порадовался, что появилась цель. Только долго думать не пришлось. Вдруг, независимо от меня, авто дёрнулось и покатилось по площадке. Едва успев ухватиться за руль, я выехал вслед за женщиной. Её машина, стремительно набирая скорость, мчалась в сторону города. Разогнался и я. Внезапно среагировав, бездумно совершил обгон и, вернувшись на свою полосу, обнаружил, что по встречке на меня несётся фургон. Сообразив, что от столкновения не уйти, что сзади её машина, решил принять удар на себя. В самый последний момент вспомнил о чём-то похожем, о чём-то роковом, несомненно случившемся со мной, но почему-то до сих пор недодуманном и в то же время до боли ясном и напрочь позабытом. Однако в следующее мгновение я уже сидел рядом с водителем фургона.
– Фу ты, чёрт, – ругнулся водитель. – Что это было?
Я видел, как женщина с побледневшим лицом и дрожащими руками пытается объехать вставшую на пути махину. Выскользнув из грузовика, я обнаружил свой автомобиль совершенно невредимым и с работавшим двигателем. Снова сев за руль и отъехав на обочину, хотел было обдумать произошедшее. Но не тут-то было. Авто тотчас рвануло с места и взлетело. Ещё через несколько мгновений я оказался на незнакомой трассе. В тот же миг и таким же, вероятно, образом, как и минуту назад, я смог остановить несущуюся по встречке фуру.
И с той поры, наверное, я провёл год в точно таких же, не прекращавшихся ни на миг мгновениях. Незаметно сменялись времена года. Днём и ночью перед глазами мелькали трассы, города, летевшие навстречу фургоны. И не находилось минуты, чтобы подумать. Со временем я смог осознать, в чём заключалась моя миссия, и научился отслеживать места столкновений. Мгновенно перемещаясь, я побывал во многих городах. Но у меня не было возможности насладиться лицезрением ландшафтов и пейзажей. Так я стал охотником. И заметил, что таких, как я, много. Иногда мы работали группами, подчас спонтанно меняясь машинами. Порой не успевали даже познакомиться и разлетались в противоположные стороны. Со временем от напряжённого графика у меня начались видения. Тогда я превращался в собаку, с остервенением кидавшуюся на машины, чувствовал себя частью стаи и, словно утратив человеческую природу, весь обращался в инстинкт. Наверное, это длилось бы ещё не один год, если бы однажды меня случайно не сбило машиной. В тот момент я настолько, видимо, свыкся с образом собаки, что, на какое-то время позабыв о своей миссии, ощущал себя лишь собакой. От мощного удара и нестерпимой боли я истошно завыл и запрыгал на голове. Последнее, что запомнил, это как меня отшвырнули в канаву.
***
Очнулся валявшимся на полу в какой-то двигавшейся клетке. Я лежал у чьих-то ног и скулил. Посмотрев вверх, увидел, что это раб Божий Стефан.
– А-а, – прохрипел я. – Хозяин!
– Да заткнёшься ты наконец! – вскричал сидящий напротив Стефана.
Подняв глаза на него, узнал Бешеного. Инстинктивно обнюхав его ноги, я сморщился и процедил:
– У-у, вонючка.
Бешеный замахнулся, чтобы ударить меня, но Стефан перехватил его руку.