Запах! Знакомый такой и такой неуместный здесь, сейчас, в данной конкретной ситуации запах… цветущих садов!
На улице между тем постепенно светлело. Рассвет ещё не наступил, но ночь уже постепенно сдавала свои позиции… на востоке медленно разгоралась узкая алая полоска. Правда, вокруг Насти ещё вовсю царил синеватый предутренний полумрак, но даже в этом полумраке можно было разглядеть, что вокруг Насти вовсю цвели сады!
Этого не могло быть… никак не могло быть, но это было! Цвели яблони за низкими полуразрушенными изгородями… старая груша у дороги была с ног до самой макушки покрыта белой пеной соцветий… а вишни и сливы успели уже потерять белый свой цвет… их тонкими лепестками была густо усеяна вся улица. Настя медленно шла по нежным этим лепесткам… шла, ничего уже абсолютно не соображая…
Неужели она пробыла в пещере почти год?
Да нет, такое невозможно… просто невозможно такое! А значит… значит…
Значит, она всё ещё находится в пещере, и всё это ей только привидится!
Это второе предположение было явно предпочтительней, тем более, что Настя… не узнавала деревню! Правильнее будет сказать, что она и узнавала, и не узнавала её в одно и то же время…
Вот этот дом, справа, она, к примеру, узнала сразу же… а вот соседний с ним дом Настя увидела впервые… да там и вообще не должно быть никакого дома, так, пустырь! А дальше должен быть магазин, но его…
Магазина не было. На его месте располагалась дряхлая полуразвалившаяся хибара…
— Выходит, я всё ещё в подземелье! — с некоторым облегчением даже прошептала Настя. — А это всё мне только кажется!
Но всё было так реально вокруг, до ужаса реально! И стало уже совсем светло, когда Настя дошла, наконец, до бабушкиного дома…
Бабушкин дом оказался на месте. И он не изменился… ничуточки даже не изменился… хотя, нет… что-то в нём всё же было не так!
Вместо привычного шифера дом был покрыт почему-то тёмной старинной дранкой… да и наличники на окнах совсем даже не такие…
И нет ягодных кустов возле забора…
А этот непонятный дуб возле калитки… ещё вчера тут не было никакого дуба!
Вся похолодев, Настя вдруг вспомнила этот дуб. Она видела его, много раз видела… и это было… сколько же лет ей было тогда? Пять? Четыре с половиной?
Внезапно скрипнула дверь и во двор из дома вышла… бабушка! А впрочем, неужели эта нестарая ещё женщина… неужели она может быть Настиной бабушкой? Не замечая, притаившуюся возле дуба Настю, женщина направилась к сараям, откуда тотчас же донеслось призывное коровье мычание.
У бабушки действительно была когда-то корова… давно очень! И маленькой девчушкой Настя так любила пить парное молоко…
Шло время, но Настя его даже не замечала. Как заворожённая смотрела она на такой знакомый и такой чужой одновременно бабушкин двор. Вот её безумно блуждающий взор наткнулся на красный трёхколёсный велосипед, брошенный у порога… и Настя тотчас же узнала этот велосипед. Она узнавала всё… это была встреча с детством… она ведь тогда жила у бабушки, долго жила… она и сейчас должна там находиться, спать сейчас, в доме… маленькая пятилетняя девчушка…
Опустившись обессилено на узкую лавочку у забора, тоже совершенно чужую, незнакомую ей лавочку, Настя в отчаянье прислонилась спиной к шершавой коре дуба, закрыла глаза…
«Так не бывает! — мысленно зашептала она. — Я не хочу так! Я в пещере… я просто пошла не в ту сторону… зачем я пошла не в ту сторону?! А теперь я хочу снова вернуться в пещеру… я ведь знаю, что я всё ещё там… и, может, хватит уже… слышишь ты, проклятая колдунья, хватит играть со мной! Делай со мной что хочешь, только не издевайся так… это уже слишком, слышишь ты, ведьма!»
— Вам плохо?
Открыв глаза, Настя некоторое время молча смотрела на человека, склонившегося над ней. Бабушка всё же не настолько сильно изменилась, чтобы Настя совершенно не могла узнать её… Но вот узнает ли бабушка в ней Настю? Вряд ли…
— Может вам воды?
— Да! — прошептали воспалённые Настины губы. — Да, воды…
— Тогда идёмте в дом! Вы можете идти?
Бабушка не узнавала её!
— Да, могу!
Шатаясь, Настя пошла вслед за бабушкой. Вот они подошли к веранде… поднявшись по ступенькам, оказались на кухне…
— Вот! — бабушка зачерпнула воды из ведра, протянула кружку Насте. — Попейте, женщина!
«Женщина? — едва не возмутилась вслух Настя. — Да я же внучка твоя!»
И тут Настин взгляд случайно упал на зеркало, висевшее на стене напротив…